овора.
– Не нервничай. – Женская рука с аккуратными, коротко остриженными ногтями погладила Мышь по голове. – Сейчас что-нибудь придумаем.
– Че тут думать-то? – заскрипел старческий голос непонятного пола. – Тут надоть топать в ближайшую деревню и проводить экспримент.
Мышь повернулась к говорящему и нервно почесала лапкой с тонкими пальчиками свое толстенькое пузо. Древний старик с не чесанными полгода волосами, не бритый месяца два, одетый в футболку, не стиранную с начала весны, пил молоко из чашки с нарисованным Чебурашкой.
Те же женские пальцы дали щелбана по нечесаной макушке.
– Не пугай ее, она еще к обычным людям непривыкшая. – Женская рука опять погладила Мышь. – Но ты, девочка моя, действительно, сосредоточься. Не стоит воровать яйца из курятников в соседнем совхозе и вообще не показывайся лишний раз никому на глаза.
Мышь покаянно вздохнула, вместе с Хозяйкой осуждая свое недостойное поведение, а Хозяйка продолжала стыдить:
– Две школьницы теперь бегают по лесу, хотят тебя поймать для перепродажи. Учитель из местной школы чуть в психушку не попал, сидит над учебниками вторую неделю, пытается тебя классифицировать. А твоя задача увлечь только одного человека, на которого я укажу. Поняла?
Мышь активно кивнула, чуть не свалившись с края стола, на котором сидела. Рядом с нею стояло блюдце с молоком, лежали две яркие морковки и очищенное от скорлупы яйцо. Мышь могла отказаться от чего угодно – от сыра, от грибов в сметане, даже от сладкой молодой морковки и молока, но только не от яиц. Их она любила самозабвенно и страстно, особенно вареные.
Размером с крупную кошку, с серебристой шерсткой, Мышь одним движением лапы подкатила к себе яйцо и почти полностью засунула его в рот. Старикашка проводил исчезновение яйца завистливым взглядом.
– А я буду рядом, для консультации! – обрадовал он. – Вдруг Мышь не сможет правильно опознать нужную кандута… кондитера… туру.
– А ты будешь сидеть дома, сторожить добро и не путаться под ногами! – Голос Хозяйки подбавил строгости. – Никого опознавать не надо, наш лес сам почувствует нужного человека и расступится, а Мышь проведет…. – Одна рука добавила молока из крынки в чашку и блюдце, другая дала второй щелбан по пушистой макушке. – И не лезть, экспериментатор, это женское дело.
Прихватив морковку, Мышь спрыгнула сначала на табуретку, затем на дощатый пол и, переваливаясь с боку на бок, поплелась к тяжелой двери. Старик внимательно наблюдал за нею.
– Чудесная Мышка. – Хлебнув молока, он сделал умное лицо, отчего морщины на лбу собрались в параллельные изогнутые складки и лоб стал похож на старую стиральную доску. – Как ты думаешь, Хозяйка, она такая вымахала из-за волшебства или из-за генетической мутации?
– Сам ты мутация. – Послышался вздох, и женская рука протерла тряпкой стол. – Просто выросла зверюшка, и все. Я ее зимой в курятнике нашла, еле живую от голода. Сама маленькая, а уши в половину тушки. И как пошла расти, как пошла! Ела за двоих, спала за троих, вот и вымахала… непонятно в кого.
Старик, обиженный тем, что его не привлекают к интересному делу, а заставляют сидеть дома, решил подпортить настроение Хозяйке.
– А некоторые, узнав о нашем эксприменте, будут очень злиться. – И старик хитро улыбнулся.
– А пусть та «некоторая» Кикимора сидит на своем болоте… – Женская рука сильно бросила тряпку, та шлепнулась прямо в блюдце с недопитым молоком. Голос неожиданно стал раскатистым и громоподобным: – И не вякает!
В десятом часу вечера Москва стояла в автомобильных пробках.
Автомобиль Елены полз по Садовому со средней скоростью семь целых две десятых километра в час. До «Маяковской» оставалось километра два. «Лексус» двигался мимо Музея декоративного искусства на Делегатской, и Елена позавидовала безмятежному виду старинного особняка. Захотелось открыть окно и вдохнуть вечерний теплый майский воздух, но не стоило портить впечатление и пускать в машину загазованную отраву.
Радио бормотало о новостях экономики и политики, музыки на этой частоте практически не бывало. Ровный речитатив диктора перекрыл телефонный звонок.
– Алло, Елена, забыла тебя попросить… – Голос Лидии резал слух и воздух. – А ты где сейчас?
– Где я могу быть? В бане моюсь. – Елена осторожно двигалась, перестраиваясь в правый ряд. – О чем хотела попросить?
– Лена, будь добра, посмотри с самого утра отчет рекламного отдела, я не знаю – включать их в премиальные списки или нет.
– Я отчет взяла домой. – Елена сдержала зевок, на несколько минут сняв правую руку с рычага коробки передач. – Завтра утром
