ую и легкую победу над неверными, ибо Османская империя, по их представлению, переживала далеко не лучшую пору своего существования и была на грани развала. Однако, как вскоре выяснилось, слухи о близкой кончине Блистательной Порты оказались сильно преувеличенными.
Три года войны, несмотря на колоссальное напряжение сил и огромные жертвы, не принесли христову воинству желаемых успехов. Русско-австрийские войска не смогли сокрушить дряхлеющую Османскую империю и прогнать мусульман за Босфор.
Российские армии под командой фельдмаршалов Ласси и Миниха, разрушив перекопские укрепления, трижды прошлись огнем и мечем по Крыму, взяли Азов, Кинбурн, Очаков. Но к весне 1739 года русский флаг развевался только над Азовом. В Крыму им закрепиться не удалось, а Очаков пришлось оставить из-за вспыхнувшей там эпидемии чумы.
Еще менее удачливыми оказались австрийские генералы. Обе их попытки, в 1737 и 1738 годах, провести крупномасштабное наступление в глубь Балканского полуострова окончились провалом. Имперские войска вынуждены были каждый раз бесславно откатываться назад, в свои пределы, уступая противнику города и крепости.
Кампания 1739 года оказалась для австрийцев роковой. Их 50-тысячная армия, возглавляемая фельдмаршалом Георгом фон Валлисом, была разбита турками (около 100 тысяч) 22 июля у небольшого сербского селения Гроцка, лежащего на берегу Дуная, в 25 километрах к юго-востоку от Белграда.
Храбрость и упорство, выказанные имперскими войсками, разбились о фанатизм и ярость воинов ислама. С заходом солнца, оставив на поле брани около 7 тысяч своих солдат, Валлис вынужден был начать отход. Турки не препятствовали этому, не желая возобновлять сражение, также стоившее им немалых потерь.
Когда напряжение дня спало, хладнокровие и мужество изменили старому фельдмаршалу. Сумев в полном порядке вывести свою армию из боя, не выказав неприятелю и тени страха, он начал затем поспешное, больше похожее на бегство, отступление к Белграду. Уже через день его поредевшие полки понуро вступили в растревоженный, словно муравейник, город, еще не забывший ужасов недавнего османского владычества.
Вскоре в густом облаке пыли к древней сербской столице подошло разношерстное мусульманское воинство. Весенним паводком разлилось оно по окрестностям, обступив плотным полукольцом сам город, который, прижавшись спиной к полноводной Саве, приготовился дать достойный отпор своим недавним хозяевам.
Валлис, опасавшийся, что турки перейдут реку где-нибудь выше по течению и, замкнув кольцо блокады, запрут его армию в Белграде, вывел свои войска за пределы города, сжегши за собой мосты.
Весть о страшном поражении под Гроцкой и осаде турками Белграда повергла императорский двор в смятение и ужас. Масло в огонь подливали панические донесения Валлиса, ошеломленного событиями последних дней. Считая положение критическим, фельдмаршал настоятельно советовал Карлу как можно скорее заключить мир с султаном, пожертвовав ради этого даже Белградом, чтобы только спасти остальное.
Растерявшийся император поручил Валлису немедленно начать мирные переговоры с визирем, предоставив ему соответствующие полномочия. Но едва фельдмаршал сделал первую попытку употребления своих полномочий, как был лишен их. Решать вопросы войны и мира Карл VI передоверил генералу Вильгельму фон Нейпергу, считая, что он сможет выцарапать у турок более достойные условия, чем побитый Валлис.
Перед своим отъездом из Вены Нейперг имел беседу со старшей дочерью императора, эрцгерцогиней Марией Терезией и ее супругом Францем Стефаном, у которого он был когда-то наставником, и чьим доверием он пользовался. Молодая чета дала понять генералу, что не видит необходимости слишком уж упорствовать на переговорах с визирем, ибо было бы весьма желательно заключить с турками мир как можно скорее.
Нейпергу, как и всем при дворе, было известно, что здоровье императора вызывало серьезную обеспокоенность у врачей. 22-летняя Мария Терезия в любую минуту могла сменить отца на престоле, и не учитывать ее пожелания было невозможно.
Незадолго до Нейперга в Белград был послан генерал Самуэль Шметтау. Карл вызвал его из отставки, в которую сам же и отправил, и приказал ему взять на себя оборону города и спасти его, если это еще возможно. К тому времени осада сделалась более плотной. Внешние укрепления Белграда падали одно за другим. Траншеи турок все ближе подбирались к крепостным стенам. Однако осмотр укреплений убедил Шметтау, что отчаиваться рано. При грамотном ведении обороны крепость была способна продержаться до наступления холодов. А там турки или уйдут на зимние квартиры, или вымрут под ее стенами от болезней.
Знал ли Нейперг о выводах, сделанных Шметтау – неизвестно. С 18 августа он находился в турецком лагере, ведя при посредничестве французского посла маркиза де Вильнёва переговоры с визирем. Зато точно известно, что во время переговоров он получил инструкции императора, предостерегающие его от принятия каких-либо «чрезмерных обязательств». Как Нейперг выполнил
