еще не знала, что могло бы быть хуже. Я видела в глазах Мулцибера, что он может покалечить Лив еще сильнее. Просто из прихоти. Просто потому, что эта безумная идея пришла к нему в голову.
– А Суара?..
– Все кто присутствовал получили трое суток изолятора, – нейтральным голосом отзывается Энже. Она хмурая, но не злится на меня, и ловя обеспокоенный взгляд хмыкает. – Что, за меня беспокоишься? Ну, так не переживай, из-за шлюх Эм меня не тронет. Давай, живо в платье!
Поджав губы, я беру с кровати блестящую ткань, и быстро переодеваюсь.
Энже теперь выглядит удовлетворенно.
– Это на ноги, – командует она, и я влезаю в пудровые босоножки на тонкой шпильке.
– Теперь у нас есть шанс, – хмыкает Энже, удовлетворенно меня оглядывая, и пихая к двери.
– Шанс на что? – хмурюсь я.
– Что он захочет тебя, и потому не убьет.
Дернулась от ужаса, пытаясь забежать обратно в комнату, но она резко скрутила меня, выворачивая руку возле лопатки и заставляя взвизгнуть.
– Прекрати, Диана! Хватит! – шипит на ухо тихо, потому что до нас доносится отсюда гомон чужих голосов. Судя по всему, в доме гости. – Делай, как я говорю, и выживешь!
– В качестве кого? – хриплю я, дергаясь. – Его подстилки? Этого не будет!
– Ты можешь стать куда больше, – она буквально впивается губами мне в ухо. – Обстоятельства против тебя! Все вокруг хотят твоей смерти! Пойми, ты пленница Мулцибера, но ни одна планета в Альянсе не хочет, чтобы у него имелись точки давления! Всем будет куда удобнее, если ты просто исчезнешь! – Энже резко отпускает меня, отстраняясь, и я утыкаюсь лбом в стену, прижимая к себе больную руку.
– Тебе-то что этого? – горько усмехаюсь я. – Какая тебе разница, буду ли я жить, или умру?
Энже ничего не отвечает, только пилит меня хмурым взглядом, а потом вновь хватает за запястье, таща за собой по коридору.
Мы заходим в тот зал, где я ужинала в самый первый вечер с Мулцибером. Вот только сейчас обстановка преобразилась до неузнаваемости: свет приглушен, он меняет оттенки от красного до бледно-синего. Фонтаны, стоящие по углам подсвечены, а на полу расселено что-то вроде топчана с ворохом разноцветных подушек. На них извиваются полуголые женщины, и на них нет практически ничего, кроме тонких цепочек или полосок эластичной ткани. Их явно больше десяти, а лица изображают неприкрытое сладострастие. До ушей доносится глубокая музыка с громкими битами. Голос женщины хрипит и подрагивает. У меня все внутри переворачивается от этой атмосферы дикой похоти. Кажется, сам воздух пропитался ею. Силуэты вакханок на полу гладят себя тонкими пальцами, или приманивают к себе улыбками мужчин, сидящих за дубовым массивным столом. Они говорят о чем-то своем, но глаза жадно пожирают женщин.
Во главе всего этого сборища сидит Мулцибер. Он смотрит не на полуголых танцовщиц, а пилит меня тяжелым взглядом, и я вздрагиваю, замечая это.
Не отрываясь от меня, он что-то говорит мужчине по правую руку, и тот оборачивает голову ко мне,
