найти, разве можно так – ногой в грудь.
Мне стало еще тоскливее. Батек, конечно, поговорит со знакомыми милиционерами. Но им будет не того. Всем будет не до того. И не до меня. Никто ведь не знает, что милиционер меня и бил. И не узнает. Правда, не ногой, а рукой, второй раз уже бил.
Больше, наверно, не ударит.
Никого.
Часть первая
Июль. Королевская ночь
Динамик похрипел и сообщил старательным басом, очень важным и глумливым:
– Добрый день, дорогие товарищи. Начинаем концерт по заявкам радиослушателей. Для Вована из солнечного третьего отряда звучит наша первая песня.
Гнусаво заныл проигрыш к «Серому капюшону» «Динамика». Под окнами радиоузла восторженно взвыли – Вован оказался благодарным слушателем. Я подергался еще немного, убедился, что выход на две не дается, вышел через правую, кувыркнулся, соскочил с тоскливо скрипнувшей перекладины красивым оленем и пошел слушать «Серый капюшон» в стереозвуке. Верхние частоты обеспечивал динамик, даже два динамика – репродуктор и колонка под навесом. А низкие, точнее, нижние – Вован. Он, простирая руки к ухмылявшимся Наташке и особенно, конечно, к Ленке из второго отряда, гнусно завывал: «Как харашёу, что мы по-прежнемуу. У. У. Вдваю-у-у-у-ум».
На этом, к счастью, песня иссякла, и я показал, как недоволен тем, что не успел спеть и потанцевать буги-вуги.
– А следующая наша композиция прозвучит для Артурика из третьего отряда.
Я вздрогнул, Вован, стремительно оглядевшись, увидел меня и заулюлюкал, как гэдээровский индеец, Наташка и Ленка ехидно зашептались. Из динамика понеслась «Речка Вача» Высоцкого. Ну спасибо хоть не Боярский. Серый меня одно время «Все пройдетом» доставал.
– Мой третий отряд солнечный, а твой нет, – довольно сообщил Вован.
– Ну, – согласился я, щурясь. – Серый Петровича подпоил, что ли?
– Не. Петрович дверь запереть забыл просто. А Серый не забыл.
Сквозь хриплое повествование под гитарку пробивался неритмичный стук, подтверждавший, что Серый не забыл запереться и что радист Петрович пока не смирился с этим фактом.
После завтрака мы бились в «Квадрат». Это совсем простая игра, надо перепинываться мячом так, чтобы он улетел в аут не от тебя и не от твоей земли. Самое то для игры вчетвером на бетонных плитах, сразу понятно, где чье поле. Только нас-то трое, а мела нет. Вот и собачились все время на тему «Это от тебя ушел!». В очередной раз мяч улетел в крапиву от земли Серого, он заорал, что от моей, и за мячом не пошел. Я тоже, конечно, не пошел, а Вован тем более. На этом игра иссякла. Я пошел к турнику, а Серый, значит, прокрался в радиорубку. Давно хотел, зараза.
Теперь он знай подпевал Высоцкому, немелодично так, и чем-то сосредоточенно погромыхивал. Потом сказал «О!» так, что микрофон дико зафонил и визгливый скрежет порвал тишину надо всей станицей Фанагорской.
– «Дип Папл» давай! – заорал
