чуть заикаясь.
– Переводчица.
– Переводчица? – почему-то обрадовался он. – Очень приятно. Валентин Лавочкин. Вы свободны?
– В каком смысле? – надменно спросила Анфиса, выпрямившись.
Молодой человек тоже поднялся.
– В косвенном. Свободны ли вы сейчас. Сию минуту. Я хочу пригласить вас в ресторан. – Увидев взлетевшие брови Анфисы, поспешил добавить: – На чашку кофе. Это нормально.
– Что нормально в вашем понимании, я не знаю.
Рядом остановилась ВерСанна. У нее были глаза подбитой птицы, и она зябко куталась в хламиду, несмотря на тепло.
– ВерСанна, хотите с нами в ресторан? – предложила Анфиса.
– В ресторан? – встрепенулась ВерСанна.
– Да. Нас молодой человек пригашает. Э-э… Валентин… как по отчеству?
– Можно без.
– Молодой человек по имени Валентин приглашает нас в ресторан, – насмешливо сказала Анфиса.
Ни один мускул на лице ее нового знакомого не дрогнул.
– Да. Прошу составить компанию.
– Можно еще пригласить Витю, – предложила ВерСанна. – Он нам расскажет, над чем сейчас работает. И вообще… Видимся же редко.
Но переводчик с немецкого бодро потрусил вдалеке с парочкой мужчин, одетых в стильные пиджаки, даже не посмотрев в их сторону.
– Кажется, Витю похитили поклонники его таланта, – с легкой грустью сказала ВерСанна. – У него достаточно много поклонников. Сидит на грантах.
– Ну что ж! Идем в ресторан, – сказала Анфиса. – Ведите – куда.
– Я знаю тут один неподалеку. Вполне милый. Я вас туда на машине отвезу.
В ресторане, располагавшемся в здании под «замок», в основном говорила ВерСанна. О трудностях перевода, о своей жизни, вспомнила какие-то случаи двадцатилетней давности. Складывалось впечатление, что ей хотелось просто выговориться. Они заказали обед, ВерСанна ела медленно, часто отвлекаясь на беседу, точнее, собственный монолог. Анфиса редко вставляла реплики, почти не поднимая глаз на Лавочкина. Валентин же большей частью молчал. Наконец, посмотрев на часы, ВерСанна тряхнула пепельными кудельками и сказала: – Мне пора. Меня ждет Кирюха. Очень было приятно познакомиться, – кивнула она Валентину. – А с тобой прекрасно еще раз повидаться. Все такая же красивая и умная.
– Не перехвалите, ВерСанна.
– Ничуть. Все так и есть. Гордость и надежда переводческого корпуса.
Когда ВерСанна ушла, Анфиса сказала, не глядя на Лавочкина.
– Простите. Я была такой несносной.
– Почему?
– Навязала вам свою знакомую. Хотя не должна была этого делать.
– Не оправдывайтесь; все было прекрасно. Рад познакомиться с Верой Александровной. Она ведь переводит
