замечательный доктор) однажды, учась в ординатуре, сказала, что у нее изменилось ощущение времени, я попросил ее не волноваться – просто она становится одной из нас. На это она мне заметила, что мой ответ, как из фильмов про вампиров.
Да, для нас время течет по-другому. На этой работе в сутках не 24 часа, а 1440 минут. Для нас болтать по телефону 20 минут – совершеннейшее безумие. Потому что всего за 3 минуты человек может умереть. Или за эти же 3 минуты мы можем успеть его подхватить и не дать умереть. 3 минуты для реаниматолога – вечность. За 5 минут развивается тот уровень гипоксии (нехватки кислорода), который становится необратимым. За 5 минут ты, спасая человека с гипоксией, три раза успеваешь вспотеть, у тебя пульс молотит, давление – 140. А когда ты его спас и тебя отпустило, ты смотришь на часы и видишь – прошло всего-то 2 минуты и 45 секунд. А тебе показалось, что ты прожил маленькую жизнь.
Такая насыщенность событий делает ощущение времени другим еще и тогда, когда ты оборачиваешься назад. Декабрь 2017-го, вспышка гриппа H1N1, тяжелые пневмонии. Прошло всего-то три года, а кажется, что это было вообще в прошлой жизни. С тех пор были и теракт в петербургском метро, и коронавирус, и еще тысяча других событий. Кажется, что грипп уже был в прошлой жизни.
Поскольку потерянное время очень сказывается на результатах нашей работы, мы и в водители реанимационных машин стараемся отбирать не только высококлассных шоферов, но и людей определенного склада. Мы их называем «шумахерами» (Михаэль Шумахер – известный гонщик «Формулы-1». – Ред.). Я периодически езжу с нашими водителями. Это можно сравнить с катанием на очень крутых каруселях. Если наш реанимобиль пробивается через пробку, то 5 минут езды на нем бодрят лучше, чем термос выпитого кофе. Очень выручают вертолеты. С их помощью к нам доставляют больных из других регионов и с мест ДТП на Кольцевой автодороге, куда машинам скорой помощи не подъехать. Мы принимаем в среднем пять бортов в неделю.
Кого спасать тяжелее всего
В НИИ имени Джанелидзе сегодня насчитывается одно подразделение анестезиологии и 8 реанимаций: две хирургических разного профиля, кардиохирургическая, нейрореанимация, кардиореанимация, отделение тяжелого сепсиса, токсикологический и ожоговый центры.
Тяжелее всего работать в тех отделениях, где чаще умирают люди. Как бы мы профессионально не деформировались, смерть человека – это всегда стресс. Самые стрессовые реанимации в этом смысле – ожоговый центр и отделение тяжелого сепсиса. И там, и там летальность заведомо высока – около 30 процентов.
Раньше сепсис назывался заражением крови. Но сегодня мы понимаем, что это не только инфекция, но и дефекты иммунитета человека.
У пациентов этого отделения в организме произошла какая-то катастрофа. Очагом сепсиса может стать перфорировавший желудок, воспалившаяся поджелудочная железа или даже содранная заусеница на пальце. Но человек уже не жалуется на больное место, с которого все началось. Воспаление
