поздно вырабатывает свое сложное и комплексное понимание того механизма, с помощью которого существует во времени и пространстве.
«Осевое время» (800 г. до н. э. – 200 г. н. э.) – время начала складывания ряда цивилизаций («миров»), на которые оказался поделен или, скорее наоборот, объединен обширный евразийский родоплеменной («первобытнообщинный») мир, в двух огромных секторах которого идет формирование «цивилизаций» на основе «степного» (скотоводческого) и «оседлого» (земледельческого) субстратов. Если история номадов во многом еще находится на описательно-реконструктивной стадии, то история земледельческих «миров» (китайско-конфуцианского, индийско-буддийского, европейско-христианского, арабо-мусульманского) уже не раз проходила через порожденные ею самой «фильтры» разнообразных методологических систем.
Необходимо также учитывать и другие составляющие цивилизационной конструкции, связанные с геополитическими реалиями и экономикой. Модель цивилизации можно выразить дробью, где в числителе находится парадигма, а в знаменателе эмпирические конструкции, прежде всего государство. Государство не является продуктом лишь оседлого общества, оно есть и у кочевников, и, следовательно, оно такой же обязательный признак цивилизации, как и город, письменность, религия, язык, философия.
Экономика тоже придает своеобразие той или иной цивилизации, ведь каждая из них связана с определенной природно-климатической зоной, но все же надо отметить некоторую маргинальность этих зон и присутствие в них как сельскохозяйственного сектора, так и городского, огромную роль торговли.
Соотношение этих двух частей, как правило, очень непростое, но еще заметнее отличие цивилизационных моделей и различных стадий одной и той же модели друг от друга. На это в свое время обратил внимание Мишель Фуко, который ввел в философский оборот понятие «эпистема» (франц. episteme). Это понятие тоже может быть использовано при анализе истории цивилизации. Собственно, М. Фуко это и сделал. По его мнению, на каждом историческом этапе существует разное соотношение «слов» и «вещей», в соответствии с чем можно выделить три Эпистемы как три среза «археологической почвы»: «ренессансную» («слова» и «вещи» сходны или даже тождественны), «классическую» (рационализм XVII–XVIII вв., когда «слова» и «вещи» опосредованы мыслительными представлениями) и «современную» («слова» и «вещи» связаны такими онтологическими факторами, как «жизнь», «труд», «язык»). Как видим, речь идет о синтезе идеального и материального («сознания» и «бытия»), который в каждую эпоху практически уникален. Понятно, что и в различных цивилизациях эти синтезы будут самобытны.
В применении к средневековой эпохе также можно говорить об определенной эпистеме, где соотношение «слов» и «вещей», желаемое и реальное опосредованы такими не менее онтологическими понятиями, как «Бог», «Вера», «Религия». Это неплохо представлено в модели Троицы. Онтологические проблемы решаются с помощью
