у них двери запирают не как у нас?
Я приложила ладонь к дверному полотну, и дверь распахнулась.
– Видела, как главный клерк открывал ключом сейф, поэтому подумала, что и дверь такой штукой открывается, – зачем-то запоздало оправдалась я
– Заканчивай думать, Анка! Ты раньше это дело не практиковала, нечего и начинать, – посоветовала мне добрая подружка и первой вошла в прихожую. – Ты глянь-ка, не до конца артефакт сдох-то! – порадовала Фритка, пройдя вглубь дома. – Внутри даже пыли нет.
Я тоже прошла через прихожую и оказалась в гостиной. Поставила на вышарканный ковёр сумку и корзину, которая нет-нет, да давала знать, что внутри кто-то живой. Посмотрела на неё внимательно, силясь сквозь прутья разглядеть, кто там скрывается.
Я любила животных… очень. Но не всех. И уж точно не тех, кого называли тварью. Надо всё же преодолеть страх и посмотреть на своего питомца. Вдруг он милый? Но это чуть позже. Сейчас хочется оглядеться.
Судя по всему, семейство Лали, проживая в Нижнем, не шиковало. Кстати, вопрос: а где папаша Лали? Среди провожающих его не было точно, да и по окружающей обстановке его наличия вообще не ощущалось. Скорее всего, Анника растила дочерей одна. Вот и на висящей над камином картине были изображены только она и Эвианна с Грезэ. Картина, кстати, красивая, в позолоченной раме, и выглядела, в отличие от всего остального, дорого. А вот шторы, диван, кресла и столик явно видали лучшие времена.
Прошла по всему этажу и заглянула в каждое помещение.
– Эх, остужатель, наверное, тоже разрядился, – похлопала Фритка по узкому пеналу, стоявшему в углу кладовки.
– Зарядим, а что делать? – утешила я её.
Потом мы прошли в захламлённый кабинет, выполнявший и функцию библиотеки, а потом поднялись на второй этаж. Наверху расположились четыре спальни и единственный на весь дом санузел. Конечно же, не только не шедший ни в какое сравнение с купальней Верхнего города, но и с моей московской ванной. У кранов стояла деревянная лохань, в которой я смогу поместиться только сидя, но это ладно, благо есть водопровод и горячая вода. А ещё туалет нормальный, не какой-нибудь ночной горшок.
– Чур, я занимаю эту комнату! – заявила громко Фритка, заставив меня покинуть санузел и глянуть на её выбор.
Ну что ж, пришла пора объясняться. Потому что служанка явно выбрала себе хозяйскую спальню – самую большую, светлую и хорошо обставленную. С широкой кроватью.
– А домой не пойдёшь, что ли? – начала я разговор издалека.
– Так тут мой дом и есть, – объявила Фритка, – с десяти лет, как госпожа Анника меня в приюте взяла, тут и живу.
Ох, а бедная девочка, оказывается, сирота! На мгновенье захотелось отдать ей эту комнату. Пусть порадуется. Но я себя одёрнула. Нельзя! Судя по характеру, Фритке у семейства Лали жилось хорошо, поэтому она слегка обнаглела. Уступлю сейчас – вскоре на шею сядет!
– Понятно. Значит, ты жила с нами, а в какой комнате?
– Так в этой и жила! – не моргнув глазом соврала Фритка.
Я
