тебя рядом с собой в качестве жены. На некоторое время возможно, но после я буду вынужден развестись с тобой. И да, ребенок, конечно же, останется со мной. Его единственным воспитателем буду я. Ты же, по сути, исполнишь лишь роль суррогатной матери. Инкубатора, если можно так выразится.
Я не верю тому, что слышу. Не хочу верить. Инкубатор? Я не могу быть инкубатором, я живая. И я никогда не рожала детей, чтобы просто взять, выносить, а после забыть, что когда-то сделала это. И пусть сейчас я не хочу малыша, но я уверена, что едва я почувствую его слабые толчки, едва услышу его плач, больше не смогу оставаться в стороне. Я полюблю его. Так ведь у всех происходит? Просыпается материнский инстинкт, желание защитить малыша, быть рядом, дарить ему тепло и ласку.
– Как я могу отдать ребенка, если буду чувствовать его все это время? – обреченно спрашиваю, заведомо зная, что сделаю что угодно, лишь бы не идти на эту сделку.
– Ты переоцениваешь беременность, Виктория, – холодно говорит он. – Я понимаю, что какие-то чувства ты, возможно, испытаешь, но подумай… – мужчина делает паузу, после чего продолжает: – Что есть у тебя сейчас? Отец, готовый в любой момент отдать тебя кому-то другому? Сводный брат, осматривающий тебя так, будто ты уже принадлежишь ему? Что ждет тебя дальше? Голод, холод, потребность работать, не покладая рук. Ты сможешь избавиться от этого всего, если согласишься. У тебя будет дом, машина, все, что захочешь, сумма, что позволит безбедно существовать не только тебе, но и твоим детям. Подумай об этом.
– Что будет, если я откажусь? – осторожно спрашиваю.
– Ничего не будет, – чеканит он. – Ты в тот же день отправишься обратно к отцу и брату, продолжив жизнь с ними.
– А долг?
Я знаю, что спрашивать бесполезно. Мужчина был бы глупцом, если бы простил долг просто так.
– Я похож на слабоумного, Виктория? Конечно, я потребую свои деньги обратно. Возможно, агрессивно. Ты же понимаешь, что три миллиона долларов слишком большая сумма, чтобы забыть о ней.
Я киваю и сжимаю руки в кулаки под столом до острой боли от ногтей на ладонях. Сжимаю, зная, что возможно царапаю кожу до крови, но разве это важно? У меня есть выбор, и он, как хозяин положения, предоставляет его мне, прекрасно понимая, что я сделаю так, как хочет он. Я знаю, что не могу вернуться назад. Не в силах просто взять и закрыть глаза на все происходящее, сделать вид, что ничего не было и вернуться домой.
Как знаю и то, что не смогу за себя постоять. Ахмед же потребует возврат долгов, и что тогда? Что будет со мной? Уйти просто так я не смогу, потому что Стас найдет меня. А от этого еще страшнее.
– Я дам тебе время подумать, – говорит он тоном сжалившегося над подданным короля. – До завтрашнего ужина, – добавляет он. – Медлить я больше не могу.
Ахмед отпускает меня к себе после ужина, считая наш разговор исчерпанным. Я ухожу довольно быстро, поднимаюсь на второй этаж и уже в своей комнате сажусь на кровать, бесцельно глядя в потолок.
Как он там сказал? Инкубатор?
Прикрываю
