style="font-size:15px;"> – Отвали, карга старая, – проворчал тот самый Михалыч, вызывая на себя еще больший гнев бабы Нади.
Одно и то же. Изо дня в день. Вот они, прелести коммуналки. Хорошо хоть дед оставил мне здесь комнату, иначе стала бы я бомжом. В полном смысле этого слова.
А так, четыре комнаты всего. Да и нас тоже четверо. Терпимо, хотя все равно хочется выть…
– Господи, баб Надя, не надоело вопить тебе? – засмеялась Любаша, гремя кастрюлями на кухне. Уже по звуку я научилась различать своих соседей. Каждый, как говорится, со своими тараканами.
И снова, в очередной раз, захотелось завыть. Громко. Протяжно. Как будто это спасёт мое плачевное состояние.
Хочется сбежать. Чем дальше, тем лучше. Только вот единственного близкого человека бросить не могу. И от этой мысли накрывает волной негатива еще сильнее. Еще немного, и нервы точно сдадут. Я не выдержу!
Эх, Витя, Витя, что же ты наделал?
– Ирка, ты дома? – баба Надя забарабанила мне в дверь. – Отзовись, зараза!
– Дома! – крикнула, чтобы в покое меня оставили. – Сплю!
– Любка, дома наша свиристелка! – продолжала горланить старушенция. – А ты переживала.
Ну, хоть кто-то за меня переживает, и то радует. Но все равно накрывает меня – я всегда хандрю после посещения брата. Два раза в месяц.
На протяжении полугода я смотрю, как единственный близкий человек превращается в овощ. И от безысходности сердце разрывается на части.
Витя, ну нафига ты сел за руль своего спортбайка в тот злополучный день? Неужели дурацкий спор и глупые понты, что ты круче всех, для тебя дороже жизни? И не только твоей. Я просила, рыдала, хватала за руку, но брат не послушал. Упрямый, несдержанный и слишком уж принципиальный. Особенно, когда это касается данного слова.
Скользкая трасса, мотоцикл занесло, и вот итог. Плачевный. Страшный. Дорогущая операция, инвалидное кресло, реабилитационный центр и никаких оптимистичных прогнозов на будущее. Помимо сломанного позвоночника, еще и сильный удар головой. Мозг повреждён. Тут медицина вообще бессильна.
В общем, полный писец. Если не сказать похлеще.
Марк тоже постарался добить меня вчера. Знал же, гад, что я целый день с братом провожу, только все равно периодически доставал.
– Как все прошло? – спросил этот упырь по телефону.
– Как и просил, – я соврала, затаив дыхание. Иначе мне точно крышка. Марк не простит моей лжи. Не тронет, конечно же, но за ниточки начнет еще сильнее дергать.
Как же он меня бесит! Кто бы только знал! Но от Марка зависело будущее моего брата, пришлось на поклон идти. Больше некому помочь – ни тогда, ни тем более сейчас. Я могла потерять брата, и готова была хоть черту, хоть дьяволу душу продать.
Лишь бы спасти Виктора!
Я очень надеялась, что Давид не появится на гонках. Ну, или Марка на трассе сделает – тут я точно бессильна. Плечиками бы пожала, в глубине души злорадствуя.
А может, случится землетрясение? Или цунами. Или еще какая стихийная хрень, которая
