возражения, – снова милая обезоруживающая улыбка. – Что тебя не устраивает?
Сообщать, что я его не люблю, как-то грубо… А что до чертиков страшно – гордость не позволяет.
– Это все слишком неожиданно… – бормочу.
– Привыкнешь.
– Мне нужно подумать… попрощаться… вещи собрать…
– У тебя будет все необходимое.
– Но…
– Ноэлия, я отпущу тебя, конечно – и привыкнуть, и попрощаться. Но с одним условием: ты теперь моя невеста, и должна вести себя соответственно. Ведь ты же не хочешь, чтобы я нашел другую императрицу?
Хочу, вообще-то. Но так он это говорит… звучит как угроза.
– Но я не невеста…
– Дай руку, – быстрее, чем успеваю сообразить, разворачивает к себе мою ладонь. – Дарсаль.
– Извините, моя госпожа, будет немного больно, – отвечает тот.
Впервые слышу голос. Нормальный, человеческий, очень даже приятный. Смотрю с ужасом, понимаю, что ничего не смогу сделать. Прикладывает палец к ладони, действительно печет, не так чтобы нетерпимо, неприятно слегка. Мгновение, и на ней светлый знак… кажется, знак императора. Словно горящая руна, тру машинально – осознаю, что не смыть не стереть…
Дарсаль
Девушка бросает такой взгляд – слишком ощутимый даже для меня. Растерянный, беспомощный, просительный. Она все еще не понимает.
Прости, моя госпожа, уже вся свита императора знает, что невеста выбрана. Другие Стражи подтвердили – твоя аура для повелителя идеальна. Если бы я мог предположить… но сейчас спешу скрепить союз, пока Иллариандр не передумал, не отказался от строптивой жены. Он действительно не принимает отказов, не допустил бы подобного позора.
Сила под контролем, однако в глубине души шевелится нежелание оставлять предсвадебную метку. Девушка не кричит, не пугается прикосновения. Омаа так и рвется дальше, подняться по руке, исследовать контуры. Откат грядет неслабый.
– Вопросов больше нет? – улыбается Иллариандр.
– И что… теперь?
– У нас еще полтора часа, мое предложение в силе. У тебя же, наверное, были и другие мечты? Выбирай, куда хочешь полететь.
– Домой хочу, – тоскливо отворачивается к окну Ноэлия.
– У тебя такое лицо, будто не императрицей станешь, а рабыней в борделе, – смеется повелитель.
Ноэлия
Действительно, что это я. К чему привыкла за годы жизни у мадам Джанс, так это к тому, что никто ни с кем не нянчится и не уговаривает. А уж император тем более едва ли этим станет заниматься. Вот и сейчас в его словах снова скрытая угроза. Озноб по коже, хотя и без того зябко.
Но ведь мог же выбрать из девушек, которые впадают в эйфорию от одной мысли, на все готовых, лишь бы удостоиться хоть взгляда, и уж максимум усилий приложивших бы, только бы стать идеальными спутницами!
– Почему я? – спрашиваю тихо. Иллариандр улыбается, прикасается пальцами к щеке.
– Ты
