Рич тихо застонал.
– Стой, – остановил стражника виконт, который, убедившись, что дело принимает скверный оборот, решил вмешаться. – Получишь сто фунтов, если сообщишь графине Бэкингемской о моем аресте.
– А у Вас есть деньги? – недоверчиво поинтересовался тот.
Все деньги и драгоценности у арестантов предусмотрительно отобрали, видимо, чтобы избежать досадных недоразумений, но Джон не растерялся:
– Принеси мне бумагу, перо и чернила. Я напишу записку, а ты передашь ее моей матери в обмен на указанную сумму.
– А если не сделаешь этого, то будешь повешен, когда я выйду отсюда, – добавил Бэкингем.
Солдат разозлился.
– Тогда мне остается только надеяться, что Вы, милорд, останетесь здесь навсегда, – отчеканил он, и удалился.
– Джордж, ты был великолепен, – развел руками виконт.
Через час записка к графине Бэкингемской уже стоила тысячу фунтов, но перепуганный солдат уже не решался вступать в переговоры.
– Господи, в какой стране мы живем? – министр был в бешенстве. – Ну, что это за государство, где за деньги нельзя купить себе свободу??? И, подумать только, меня засадил в тюрьму собственный брат!
– А ты подсунул королю указ о запрещении дуэлей, – заметил Джон. – И, заметь, я вспомнил о нем только для того, чтобы сказать несколько слов в свою защиту.
– А я вот не жалуюсь на судьбу, – льстиво вставил Холланд. – Нужно уметь жертвовать собой на благо государства. Указ о запрете дуэлей чрезвычайно полезен.
– Речь храбреца, – пробормотал де Бри.
Со всех узников он один философски отнесся к собственному заточению.
– Хоть высплюсь, – пояснил гвардеец остальным, и в самом деле, уснул.
Воцарилась тишина. Остальные арестанты уныло разошлись по разным углам камеры. Бэкингем был слишком зол на брата, чтобы удостоить его разговором, а виконта, как назло, начала беспокоить рана, которая, о которой он и думать забыл. Он велел стражнику позвать врача, но тот, опасаясь, что это может быть очередная хитрость, пообещал сделать это только после того, как его сменит дежурный патруль. Видя страдания своего недавнего врага, Бутвиль, которое все это время молчал, решил заговорить и выложил товарищам по несчастью свой план освобождения. После долгих пререканий, те все же согласились поддержать француза, который, правду сказать, заставил их усомниться в собственном рассудке.
Первым делом Бутвиль изо всех сил забарабанил в дверь, и стучал до тех пор, пока не пришел охранник.
– Я же сказал, что не стану носить никаких записок, – заявил солдат.
– А Вас об этом никто не просит, – пожал плечами господин де Монморанси. – Я хочу немедленно сообщить о заговоре против жизни Его Величества. Вы, конечно, можете не двигаться с места, но, предупреждаю, это дело не терпит промедления.
Солдат струсил, и через полчаса в камеру вошел человек в чёрном
