похожая на ту, что я как-то выпроваживала из нашей квартиры. Но не она.
Миша с противным скрежетом двигает её стул по полу и закидывает руку на плечи девушки, прижимая к своему боку.
Мы пересекаемся взглядами, и я прищуриваюсь, крепче сжимая свой бокал.
***
– А меня Яна зовут, – говорит топ-модель по-американски, распластавшись по Чернову.
Не знаю, кому предназначалась эта информация, потому что реакции на неё никакой нет. Два парня, которые ещё не вступили в диалог, сидят, уткнувшись в свои телефоны. Мажор на другом конце стола что-то говорит Мише, а сам Чернов лениво поглаживает свою Банану по бедру.
Мне, конечно, до конца не видно, где он там её поглаживает, но я надеюсь, что день рождения его матери всё-таки тормознет братца от непристойных выходок.
Отвернувшись от новоиспеченной парочки, поворачиваюсь к своему соседу.
Альберто с задумчивым видом накладывает себе закуски и, кажется, немного дёргается понимая, что я опять на него смотрю.
Оценивающе сканирую его внешность и прихожу к выводу, что он всё-таки симпатичный парень. Худой только очень и длинный. Сегодня его волосы не зализаны назад, как несколько недель назад в клубе, а свободно растрёпаны и доходят ему до подбородка. На нём тёмно-зелёная рубашка и чёрные брюки, пиджак висит на спинке стула, и я замечаю, как он несколько раз пытается оттянуть удушающий ворот, но не делает попыток расстегнуть пуговицы.
Послушный домашний мальчик.
Ал бросает на меня быстрый взгляд и, поставив тарелку перед собой, вонзает вилку в салатную гору.
– А не поухаживаешь за мной? – произношу кокетливо и заправляю выбившуюся прядь за ухо.
Сама не очень понимаю, зачем это делаю. У меня буквально потребность побесить Чернова. А я откуда-то знаю, что он точно взбесится.
Может быть, потому что чувствую, что он привёл свою Яну-банану сюда не просто так. На праздник к маме левых девушек обычно не таскают.
– Что?
– Я хочу того же, что ты положил себе, – произношу, не переставая улыбаться.
Альберто подозрительно косится на меня несколько секунд, а потом подхватывает своими длинными пальцами мою тарелку.
– Ты художник? – решаю спросить в лоб.
– Почему ты так решила? – отзывается парень, накладывая мне несколько канапе с икрой, пару ломтиков рыбы и кусочков сыра.
– У тебя руки перепачканы в краске и пальцы художника, – указываю ему на несколько засохших пятен на ребре ладони.
Альберто замирает и теперь смотрит в том направлении, куда я указываю.
– Вот чёрт… – тихонько под нос ругается Ал, и его щеки моментально краснеют, когда он вскидывает свой виноватый взгляд на меня и улыбается, демонстрируя свои ямочки. – Отнекиваться, думаю, бесполезно, раз у тебя такие весомые аргументы, Шерлок?
– Бесполезно, – поддакиваю я.
– У
