специфику подхода к этому учёных различных направлений, приводил примеры из конкретных исследовательских работ. Говорил я много, примерно час. В зале заседаний стояла гробовая тишина, продолжавшаяся ещё и пару минут после того, как я, закончив отвечать, остановился, ожидая возможные вопросы. Наконец директор встал и, обращаясь к председателю комиссии, сказал:
– Ставьте ему «отлично».
– Но… – хотел возразить тот.
– Я сказал: ставьте ему «отлично», – твёрдо ответил директор и, обращаясь ко мне, добавил: – Пойдёмте со мной.
Мы поднялись на второй этаж и зашли в его кабинет. Здесь он досконально расспросил меня: кто я, откуда, где учился и многое другое. Узнав, что я недавно обучался у доктора Лопырина, он переспросил:
– Вам преподавал сам Анатолий Иванович?
– Да, он сам, – ответил я.
Задав несколько вопросов, касающихся самочувствия Лопырина, и пожалев по поводу его слепоты, он сказал:
– Не стану скрывать, что место, куда вы собираетесь поступать, заказное. Его нам выделил родственник одного из ваших конкурентов, который занимает большую должность в Министерстве. Сам министр лично позвонил мне и велел, чтобы на это место приняли его человека. Но если вы сдадите и два остальных экзамена, я пойду на риск и приму вас. Не каждый день к нам обращаются такие подготовленные люди, как вы. Только никому ни слова о нашем разговоре, и если к вам будет применена несправедливость, что вполне может быть, то обращайтесь прямо ко мне. Впрочем, я и сам буду контролировать.
Троих из моих конкурентов вернули с первого экзамена, но одному также поставили «отлично». Значит, он и был тем человеком, под которого выделили эту вакансию. Потом мы с ним подружились. Звали его Мехтиев Сабир. Это был симпатичный мужчина средних лет с бойцовской фигурой, очень состоятельный. По специальности он был ветеринарным врачом.
Разумеется, исследовательский институт по животноводству, куда мы собрались поступать в аспирантуру, не имел своих специалистов по философии и английскому языку. Поэтому специалисты эти были приглашены из сельскохозяйственного института, находящегося также в Кировабаде, но в центре города. Накануне мы узнали, что экзамен по философии будет принимать доцент кафедры философии сельскохозяйственного института Курбаналиев совместно с теми членами комиссии, которые уже нам известны. Доцента Курбаналиева я знал. Он был сравнительно молодым учёным и преподавал мне в институте. Лекции по философии в институте читали двое: он и сравнительно пожилой, также доцент, Ахмедов. Большинство студентов старались попасть к Ахмедову, так как он умел объяснять законы и категории философии на понятном для всех языке. Курбаналиев же преподавал философию на философском языке, чем и завоевал уважение пусть малочисленных, но толковых студентов. Я учился в группе, где преподавал Курбаналиев, очень уважал его, и, насколько
