возможно, даже повеселиться, забыв обо всем, но натыкаюсь на суровый взгляд светлых глаз. Замираю и открываю рот, будто получив удар по горлу. Кажется, я где-то просчиталась.
– Есть разговор, – произносит Мнац и запихивает меня в комнату по центру, грубо схватив за плечо.
Не успеваю и слова сказать, как оказываюсь за закрытой дверью. В панике кручу головой, выискивая выход или укрытие. Свет приглушен, из колонок под потолком тихо играет музыка. У стены вытянулся кожаный диван, рядом тумбочка, на которой стоит корзинка с квадратными блестящими пакетиками, а в углу душевой поддон с прозрачной занавеской. Мерзость какая. Разворачиваюсь, чтобы сбежать, но перед дверью стоит Мнац, угрожающе скрестив на груди руки с вздувшимися дорожками вен. С ужасом распахиваю глаза шире, он же – безэмоционально смотрит в ответ.
– Что ты здесь делаешь? – холодно спрашивает Мнац.
Его тон, поступок… Все это выводит из себя даже больше, чем пугает.
– Учусь! – отвечаю я, вздрагивая от громкости собственного голоса, и с сожалением опускаю взгляд.
Плохо, очень плохо. Разборки мне не нужны. Нужно попытаться договориться по-нормальному.
– Первый курс? – гремит следующий вопрос.
– Нет. Перевелась на второй.
– Почему?
Сглатываю горькую слюну, челюсть дрожит, зубы стучат друг о друга.
– Ты знаешь почему, – отвечаю почти шепотом.
Мнац шумно вздыхает, щелкает замок. В висках пульсирует боль, жаром обдает лицо и шею.
– Зовут тебя как, сестренка? – спрашивает Мнац, неожиданно меняя манеру разговора – мягче, с большей осторожностью и без угнетающей враждебности.
Мило, но я больше на это не куплюсь. Я видела, кто он и на что способен. Видела! Нужно скорее поставить точку в общении с этим парнем.
– Послушай, тебе не о чем переживать, – тараторю я сбивчиво. – Я не собиралась трепаться. Давай просто сделаем вид, что…
– Смотри на меня, когда говоришь! – приказным тоном перебивает он.
Мгновенно поднимаю голову, смыкая губы. Мнац разочарованно морщится:
– Так и думал.
Не знаю, что делать. Не понимаю, к чему это все, и окончательно теряюсь. Там, в зале, Мнац был совсем другим, а передо мной снова тот, кто без колебаний бросился на беззащитного парня, желая растерзать. Вспоминаю о Леше, о родственниках, о переводе в эту дурацкую стаю, обо всем, что причиняет боль, и непрошеные слезы застилают взгляд.
– Жалеешь себя, да? – ядовито усмехается Мнац, склоняя голову. – За что? Почему я?
Сердце стучит все сильнее, слов нет. Мнац делает шаг вперед, а я отступаю, упираясь задней поверхностью голеней в мягкий край дивана.
– Тяжелый случай, но я могу помочь.
– Мне не нужна помощь, – выдавливаю я с непостижимым усилием, все еще пытаясь держать оборону, но очевидно, что моя защита слишком
