правильно разбитые сады – перед шато, так сказать, Версаль в миниатюре, и, кроме того, разумеется, они придумали potager. Он очень важен – potager. Здесь в Англии у вас есть potager, но вы заимствовали его из Франции, и вы не любите potager столь сильно, как любите свои цветы. Bien?[9] Не так ли?
– Да, мне кажется, вы правы, – сказала Мэри Рестарик. – Пожалуйста, пойдемте в дом. Вы же приехали к моему дяде.
– Как вы и сказали, я приехал принести дань уважения сэру Родрику, но я воздаю ее и вам, мадам. Я всегда приношу дань почтения красоте, когда ее вижу. – Он поклонился.
Она засмеялась с некоторым смущением.
– Ну к чему такие комплименты!
Вслед за ней он направился к открытой стеклянной двери.
– Я встречался с вашим дядей в сорок четвертом году.
– Он, бедненький, очень одряхлел. И, боюсь, совсем оглох.
– О, со времени наших встреч прошел такой срок! Вполне возможно, он успел меня забыть. Встреч, связанных со шпионажем и научным развитием некоего изобретения. Этим изобретением мы обязаны талантам сэра Родрика. Надеюсь, он захочет меня увидеть.
– Не сомневаюсь, он будет очень доволен, – сказала миссис Рестарик. – Теперь ему в некоторых отношениях живется скучновато. Мне часто приходится уезжать в Лондон – мы подыскиваем там подходящий дом. – Она вздохнула. – Пожилые люди иногда бывают так трудны!
– О, я знаю, – сказал Пуаро. – Нередко и я сам бываю трудным.
Она засмеялась.
– Ну, нет, мосье Пуаро, не делайте вида, будто вы стары.
– Иногда мне говорят именно это, – сказал Пуаро и вздохнул. – Юные девушки, – добавил он скорбно.
– Очень невежливо с их стороны. Совсем в духе нашей дочери.
– О, у вас есть дочь?
– Да. То есть мне она падчерица.
– Мне будет очень приятно познакомиться с ней, – сказал Пуаро учтиво.
– Да, но боюсь, ее здесь нет. Она в Лондоне. Она там работает.
– Молоденькие девушки, они в наши дни все работают.
– Работать следует всем, – сказала миссис Рестарик неопределенно. – Даже когда они выходят замуж, их уговаривают вернуться на производство и в школу учительницами.
– А вас, мадам, убедили куда-нибудь вернуться?
– Нет. Я выросла в Южной Африке. И приехала сюда с мужем совсем недавно. Все это… еще очень для меня… непривычно.
Она посмотрела вокруг без всякого энтузиазма, как заключил Пуаро. Комната была обставлена прекрасно, но шаблонно. В ней ощущалась какая-то безликость, которую нарушали только два больших портрета на стене. На одном была изображена тонкогубая дама в вечернем платье из серого бархата. С противоположной стены на нее смотрел мужчина лет тридцати с небольшим, лучащийся сдерживаемой энергией.
– Вашей дочери, я полагаю, жизнь за городом кажется скучной?
– Да, ей гораздо лучше жить в Лондоне. Тут ей не нравится. – Она вдруг умолкла,
