есть боевые, не только эта новая. И развернулся к Кравцову. Я думал, врежет.
Покровский кивнул.
– Жалко, что не врезал, – продолжал Жунев. – Тогда бы я с чистой совестью врезал Панасенке…
– А Кравцов что?
– А неплохо, кстати… Не дернулся.
– Нет у Панасенко предположений, кто мог на тетушку напасть?
– Предположений нет, но, говорит, эту гниду, если б найти, голову бы отвинтил руками…
– Пусть ищет, – сказал Покровский.
– Ну, так я не мог ему ответить… – сказал Жунев.
– Чем он занят-то сейчас? Трудоустроен?
– Еще как. И других устраивает. Бригадир надомниц.
– Ясно… Панасенко впрямь в Калинине был?
– Да. Там есть фабрика, полистироловые тазы производит, а он их оптом скупает и хреначит из них солнечные очки.
– Полезное дело, – сказал Покровский.
Жунев поморщился. Встал, включил чайник. Продолжил: третья жертва – Петровский парк. Четверг, двадцать второго, около 16 часов. Одинокая пенсионерка Варвара Сергеевна Кроевская сидела на скамейке близко к кустам, из кустов, судя по всему, и вышел человек и ударил ее по голове куском асфальта.
У Жунева был заграничный электрический чайник, большая редкость. На вопрос, где взял, отвечал: «Взятка!» Звучало увесисто, ибо не так давно Жунева впрямь поймала на взятке инспекция по личному составу. Дело было не очень серьезное, Жунев переквалифицировал кражу автомобиля в угон. За угон куда меньше срок, и так часто делают на пользу и следователю, и обвиняемому. Генерал Подлубнов замял тогда эту историю, Жуневу о взятке старались не напоминать. Иногда он сам напоминал таким вот нахальным манером.
– Куском асфальта? Ты булыжником говорил!
– Это я образно, чтобы не усложнять по межгороду. Там на дороге рядом меняли асфальт, старый расхреначили, и там такие серьезные куски. Асфальт спрессованный. Кило на три кусок.
– И опять, как на Скаковой, средь бела дня никто не видел убийцу? – уточнил Покровский.
– Ни одного свидетеля! Опросили сто человек, никто ничего подозрительного не видел. Все обычно, с детьми в парке люди, с собачками, любители бега…
– Любитель бега!
– Пробегал мимо и жахнул? Не с куском же он асфальта бежал.
– С куском нелепо… Все вообще нелепо, трем старушкам голову расколотили. Уезжай вот так из Москвы.
– Ты же любишь нелепое. От остальных дел отодвинься, сосредоточишься на старушках. Подлубнову уже пистон вставили, что к юбилею Победы такая дрянь. Жертвы кто воевал, кто в тылу пахал… Будут тукать из министерства.
– А следы галош есть в Петровском? – спросил Покровский. Конечно, он был заинтригован, но тон избрал подчеркнуто равнодушный.
– Следов нет. За скамейкой довольно высокая трава, а тропинки утоптанные.
– На куске асфальта кровь жертвы, и все?
– Еще
