Николаевич Ярков на фронте не был как ценный специалист, а жена его, как жена ценного специалиста, долгие годы не работала, но после его смерти в 1959 году стала подрабатывать машинописью. Перед тем как сесть за машинку, переодевалась – дома! – в черный низ, белый верх. Всегда носила с собой документы, так что личность погибшей под кирпичом выяснилась сразу.
– Мне позвонили, – указала Мария Александровна на старомодный черный телефон и снова поежилась, – а у меня кружка с чаем в руке была. Разбила…
Покровский пришел, думая позвать Яркову-младшую на следственный эксперимент, но настолько она вся в своих мыслях, в своем неведомом мире… Там, чувствовал Покровский, нет матери – ни живой, ни мертвой. Нет смысла тащить Марию Александровну на эксперимент.
Трагедия произошла в понедельник в 13:50, эксперимент проводили в среду в 13:50, тоже будний день. Погода похожая, тогда было плюс 15, сейчас плюс 10, дождя нет. Если и влияют пять цельсиев на человекопоток, то в рекреационных зонах, а на Скаковой люди живут, работают или спешат по делам, то есть их должно быть столько же, сколько и в понедельник.
Там, где находилась идущая из магазина Яркова в миг падения кирпича, нарисовали мелом круг. Метра на три во все стороны от круга территорию огородили кривобокими заборчиками. Своим сотрудникам Покровский велел за пару минут до начала занять позиции сверху и снизу по улице – перехватывать прохожих с маленькими детьми, чтобы не испугать. На улице все работали в штатском, а милиционеры в форме попрятались по укрытиям. Сам Покровский занял позицию внутри аварийного дома, у дверей на роковой балкон.
13:50, пора. Шаг вперед, бросок, шаг назад.
Мешочек с гравием шлепнулся на голову Насте Кох, совсем небольшой, да и голова Настина предохранялась плотным платком. Настя Кох артистически упала. С кровью решили не связываться, не усложнять. Вокруг раздались крики, замельтешили люди, многие бросились Насте на помощь, кто-то закричал «милиция»… Тут и выступили – как в оперетте из-за кулис – из подъезда соседнего дома, из дверей «Хозтоваров», из синего жигуленка, из-за аварийного дома, из автомобиля аварийной службы оперативники в форме. Нужно быстро опросить как можно больше свидетелей – многие разбегутся, ждать не станут. Нашлось, конечно, и двое-трое смелых, которые решили не разбегаться, а разбираться, рвануть в пустой дом… Их вежливо купировал Гога Пирамидин.
Уже через пятнадцать минут в салоне синего жигуленка Покровский и Кравцов с планшетом, устроившись на заднем сидении, начали принимать показания от оперативников, которые один за другим забирались на переднее и диктовали результаты. Опросили сорок человек. Тридцать из них – удобно считать в долях, ровно три четверти – видели, как человек отскакивает с балкона вглубь дома. Двадцать уверенно сказали «мужчина». Десятеро запомнили отдельные приметы – цвет волос, одежду. Двое даже примерно описали Покровского. Средний рост, волосы темно-русые, недлинные, лицо круглое…
Один
