назад и начал ловить своих мух.
Рая Абаулина металась по коридору. Кругленькая женщина в платке с криком «Мошенница!» швырнула в нее тарелку, тарелка разбилась о стену, Рая заскочила в свою комнату, тут же приоткрыла дверь и крикнула «Звоню в милицию!», хотя телефон располагался в коридоре.
– Я милиция! – поспешил выкрикнуть Покровский.
Рая и Елизавета Ивановна застыли.
Тарелка не первая, полно осколков вокруг. Василий Иванович шлепает ртом, как рыба на карикатуре.
– Мошенница! – грозно указала Елизавета Ивановна на Раю Абаулину указательным пальцем. – Комнатку оттяпала! Воровка!
– Спокойно, спокойно, – отвечала Рая Абаулина. – Отвечать будете за свои слова. Я все по закону. А вы меня покалечить сейчас могли тарелкой.
– Да я тебя! – Елизавета Ивановна метнулась к Рае Абаулиной и попыталась вцепиться в волосы. Покровский едва оттащил, получив в суете по затылку от Раи Абаулиной.
– Воровку покрываете! – кричала Елизавета Ивановна.
После освобождения комнаты в коммуналке государство могло вселить туда повзрослевшего детдомовца, например, или очередника. Но могло и передать комнату кому-то из жильцов квартиры, а при наличии льготника даже, может, и обязано было ему передать, Покровский в точности не знал правил. И уходила спокойно комната инвалиду Василию Ивановичу, в ЖЭКе это подтверждали, дело – считала Елизавета Ивановна – оставалось за малым, за оформлением документов. Но вдруг выяснилось, что буквально месяц назад Рая Абаулина прописала в своей комнате племянницу из деревни Великие Гнезда, и ситуация перевернулась, теперь именно это семейство оказывалось самым нуждающимся, если считать норму в метрах. Комната поплыла в новом направлении.
Как раз сегодня узнала в ЖЭКе Елизавета Ивановна эту страшную новость, и хорошо ее кондратий прямо там не хватил, на шатком стуле с продавленным картонным седалищем, средь грязно-салатовых стен. Две комнаты можно превратить по обмену в однокомнатную квартиру, и сама Елизавета Ивановна тоже ведь где-то живет. Допустим, у нее еще комната, а три комнаты… Но теперь это уже неактуальная арифметика.
Елизавета Ивановна выдвинула несколько энергичных предположений, как ухитрилась Рая Абаулина прописать племянницу поперек московских правил, ответа по существу не получила, вот и пошли в ход тарелки. Рая Абаулина потом сказала, что, в общем, сестру соседа понимает и зла на нее держать не станет, что Елизавета Ивановна вообще «не такая», а тут ясно, квартирный вопрос, и Василий кивал головой, кричал: «Не такая!» Но и Раю Абаулину надо понять, племяннице-то где-то жить надо. Елизавета Ивановна кричала, что никакой племянницы тут отродясь не бывало, а Рая Абаулина отвечала, что как же, почти каждый день заходила, и Василий Иванович кивал головой, кричал «Ходят! Разные ходят! Крашеных много!» Прямо сейчас? Нет, прямо сейчас она в деревне, но скоро переберется в Москву окончательно. Сколько, кстати, будет опечатана комната? А сколько длится следствие? Ясно. А… Золотые
