не расстегнулся, когда я поняла, чего от меня хотят. Я, разумеется, собралась тут же рвануть с места в закат, но тётя Лена смогла меня удержать. В прямом смысле этого слова – вцепилась холодными ручищами мне в плечо и как зашипит змеёй мне в ухо: «Тихо сиди! Тихо!» Я пару раз дёрнулась, а потом затихла – мне было так страшно, что у меня даже сейчас поджилки трясутся, когда я это вспоминаю…
Ленин голос сорвался в тихий плач. Олег терпеливо ждал, пока закончатся её всхлипы. Хотя внутри у него уже давно всё ходило ходуном.
– Потом эта сука меня отпустила, – гораздо спокойнее продолжила Лена, – и начала мне втирать, что, мол, она как женщина прекрасно понимает, о чём я думаю, но беспокоиться мне совершенно ни о чём не стоит, поскольку человек этот очень пожилой и совершенно безобидный, и что делать мне особо ничего не придётся, а денег мне за это отвалят целую кучу, и так далее, со всеми остановками…
Если честно, я особенно не слушала, что она там бормочет, – была в каком-то полусне, в шоке, и это продолжалось до тех пор, пока сидящий рядом с этой гадиной мужик не сказал: «Лена, перестань, ты её пугаешь. Сходи остынь». Тётя Лена тут же подорвалась и куда-то слиняла, а мы с мужиком одни остались одни – я на диване, он напротив. Я немного отдышалась и только тогда его нормально рассмотрела – лет сорок пять – пятьдесят, высокий, достаточно симпатичный, на какого-то нашего старого актёра похож, фамилии не помню, короче, нормальный мужик, если не учитывать обстоятельства… Он на меня долго-долго смотрел, потом встал и принёс мне воды. Я выпила, попросила ещё. Он принёс, потом сел напротив и представился Глебом. Затем пододвинул свой стул поближе и начал так вкрадчиво рассказывать мне историю про какого-то там писателя, который когда-то писал прекрасные романы – мировые бестселлеры, зарабатывал на этом кучу денег, а потом – бац! – умерла его любимая жена и писатель этот впал в жуткую депрессию, перестал общаться с друзьями и близкими и, что самое плохое, писать, а потом и вовсе сошёл с ума. То есть не совсем сошёл, но общаться по-человечески с ним уже стало невозможно, заставить что-то сделать тоже, единственное, чем он мог заниматься, – это рассматривать фотографии своей жены и плакать… Но нашлись люди, которым очень хотелось, чтобы наш писатель дописал свой неоконченный роман, который, вполне возможно, произведёт переворот в мировой литературе и, уж точно наверняка, будет очень хорошо продаваться. И помочь этим людям в их благородном порыве должен не кто иной, как сидящая перед ним молодая красивая женщина по имени Лена, то есть я… и вот тут – внимание! – словно по мановению волшебной палочки, мне опять стало спокойно, как будто ничего и не было! Видимо, потому что этот гад снова что-то такое в воду подмешал, какой-нибудь антидепрессант или ещё чего. Страх мой куда-то ушёл, мысли стали чистыми и ясными, и весь мир вокруг тоже стал таким чистым и ясным, каким, наверное, никогда не был. Единственным побочным эффектом была моя общая тормознутость – на обдумывание любого вопроса мне требовалось гораздо больше
