подзывая к себе. Феликс облизнул пересохшие губы, сглотнул, поправил фрак и медленно поднялся с места. Ноги подкашивались. Обливаясь потными ручьями, спустился по ступенькам, чувствуя, что идет на эшафот.
Встал рядом с Кастивилем.
Учитель схватил Феликса за плечо и развернул к присутствующим, которые активно перешептывались.
– Вот! Августин Мрит Талу́д. Мой любимый ученик! Не то, что остальное стадо безмозглых роков, – провозгласил Кастивиль, и Феликс сжался. – Друзья! Первый манр в нашей Обители, который станет херувимом, не имея статуса асура. Вы и сами знаете о нем из вестника, но Август уходил на последнее перерождение и теперь готов стать нашим новым судьей кочевником.
Кем?
Феликс так резко повернул голову на Кастивиля, что чуть не свернул себе шею. Лицо учителя преобразилось: из сурового стало приветливым.
– Не думал, что ты так быстро вернешься. Обычно с Мрита тебя взашей не достать, – сказал учитель и с озорным смехом пнул Феликса под ребра, после чего прошептал на ухо: – Сейчас же отправляемся в хранилище. Твой посох ва́джра с ума без тебя сходит!
В ответ Феликс промычал что-то нечленораздельное, а когда после лекции Кастивиль потащил за собой, закидывая тоннами вопросов, он выпалил – неузнаваемо жалким голосом, – что только вышел из редута восстановления (как и требовал Гламентил).
– Творец всемогущий, что с тобой на Мрите делали? Помнишь не больше пустого ореха, – заворчал Кастивиль. – Тебе надо выпить!
Отличная идея. Выпивка – залог ясных мыслей.
Пока учитель тащил в бар, Феликс пытался прикинуть, что с ним делали на земле: убийство, тело птицы, роман невесты с маньяком… Потом решил, что, не зная своего прошлого, сравнивать нет смысла.
– На самом деле ты вовремя, – скривился Кастивиль. – В Обители происходит нечто странное. Боюсь, это может добраться и до Земли.
Напитки в баре светились и мерцали. Некоторые долго не задерживались в желудке: через какое-то время дымом выходили из носа и ушей. Остальные ничем не отличались от обычного алкоголя на Земле.
Кастивиль жевал неоновый стебель, запивал вином. Иногда журил отдыхающих студентов. Те – молча кряхтели в ответ и обменивались мнением об учителе, но только друг с другом.
Феликс попробовал коктейли со вкусом миндаля и эдемских яблок. Ощутил приятное теплое чувство в груди. Слегка опьянел. Язык принял решение жить самостоятельно. Изо рта полился словесный водопад. Феликс признался, что его зовут не Августин, но учитель лишь рассмеялся, пояснив: последний раз он позиционировал себя, как Августин, а внешний вид выбирал пятисотлетней давности. Добавил, что узнает людей по энергетике, а не по форме причиндалов. К тому же ему не нравится ни имя «Августин», ни имя «Феликс». Все – дерьмо.
Кастивиль вел себя слегка бестактно. Вернее, он просто был самим собой. А когда ты становишься собой, другим это не по нраву, ведь каждый человек – неосознанный эгоист, желающий установить
