как разносторонняя, увлекающаяся личность, оставившая свой вклад в науке, музейном деле, дипломатии и литературе. В других публикациях отмечается, что Павел Петрович, в силу личной непосредственности и увлеченности, зачастую воспринимался несерьезно, что привело к высмеиванию Свиньина со стороны его известных современников: А. Пушкина, А. Измайлова, Н. Гоголя и др.41, а патриотизм его ошибочно представлялся наигранным42. Высокую оценку в описании экономики, жизни и национальных особенностей американцев, сделанном П.П. Свиньиным в ходе пребывания в Америке, дают ему современные исследователи-американисты43.
В целом, несмотря на достаточное освещение отдельных сторон разносторонней жизни П.П. Свиньина в литературе прошлого и настоящего, его насыщенная жизнь изучена явно неполно. Обычно встречаются публикации либо освещающие основные вехи его жизненного пути, либо концентрирующие внимание на отдельных сторонах его творческого наследия.
Собственно, наш небольшой экскурс не отличается в этом смысле оригинальностью. Мы лишь обратим внимание читателя на отдельные наблюдения относительно молдавского населения Бессарабии, которые отразил в своих очерках П.П. Свиньин.
Однако прежде чем перейти к этому, необходимо сделать, как представляется, немаловажное замечание. В одной из своих работ О. Гром, характеризуя противостояние румынофилов и молдовенистов в современной историографии, обратил внимание на устойчивую установку у части современных исследователей бессарабианы, которыми руководит «наивная вера в то, что исторические источники сами по себе могут “доказать” или “опровергнуть” ту или иную политическую концепцию, как применительно к прошлому, так и в отношении настоящего, а задача историка при этом сводится к “ознакомлению” публики с содержимым документов. Часто это принимает комические формы, когда методология авторов сводится к выделению в цитатах жирным шрифтом или курсивом “ключевых слов” – “молдаванин”, “молдавский”, “Молдова” у молдовенистов и “румын”, “румынский”, “Румыния” у их оппонентов»44.
Подобный подход попытались применить в свежей публикации А. Долгий и А. Феля. Их нарратив, как и у их коллег А. Крихана, Г. Гимпу и др., сводится к подчеркиванию идеи, что источники Российской империи XIX в. «признавали, что коренное население Бессарабии, названное ими молдаванами (румынами), влахами/волохами, относится к румынскому народу, подчеркивая, что де-факто коренное население Бессарабии осознавало свою принадлежность к румынской нации, зная ее дако-римское происхождение»45.
Абсолютно обратную аргументацию в анализе трудов дореволюционных авторов можно встретить в публикациях молдавенистов46.
Некоторые пассажи со стороны оппонирующих румынофилов и молдовенистов в современной Республике Молдова действительно порой напоминают спор детей на детской площадке. Речь идет о подчеркивании давности образования государственности.
