в памяти не выплывало. Словно бритвой отрезало. Она застонала, сжимая ладонью лоб. Домработница, стараясь помочь ей, смущенно заморгала и вставила несколько слов:
– Я долго звонила в дверь. Я же не знала, что Оля спала. Я думала, она там вместе с Глебом. Мне консьержка сказала, что видела, как он вернулся домой. Я поэтому и звонила. Но никто дверь не открыл. Тогда я достала свои ключи и вошла. Я удивилась, что Оля спала. Она всегда в такое время собирается на работу. А тут вдруг спит! И Глеба дома не было. А консьержка говорила, он дома.
– Что за чушь? – Глеб с недоумением возмутился. – Я не возвращался домой!
Робко моргнув на его слова, домработница осмелилась добавить:
– Оля спала очень крепко. Как убитая. Я даже не могла сразу ее разбудить, хоть из пушки стреляй!
Все это озадачило Глеба, да и Ольгу тоже. Никто из них не находил никакого объяснения. На лице у Ольги застыло, как маска, какое-то болезненное выражение. Глеб же неспокойно топтался по кухне, супился и ничего не говорил. Осмысливая услышанное, Акламин тоже молчал. Он сел за стол в кухне, положил перед собой записную книжку, но раскрывать не стал. Видимо, записывать было нечего. Все в тумане. Наконец пошевелился:
– Давай-ка, Глеб, спустимся к консьержке и поговорим с ней.
Они спустились вниз.
Консьержка проворно выглянула из своей каморки, а когда услыхала, что Акламин из полиции, выступила за двери. Утвердительно ответила на вопрос, видала ли, как Корозов возвратился домой:
– А как же? Я не слепая. Он еще улыбнулся мне. Возвратился, возвратился и больше не выходил.
Глеб медленно пошел пятнами. Всегда сдержанный, на этот раз он готов был сорваться, как с цепи. Что она городит? Сбрендила, наверно! Вякает какую-то чушь! Приснилось ей, что ли? Утверждает то, чего не было на самом деле! Да еще таким убежденным тоном, что самому впору поверить в этот бред. Так и подмывало заткнуть ей рот, но он все же повышать голос не стал. Только спросил:
– Как же тогда я снова оказался на улице и появился недавно с улицы вместе с полицейским, если, вернувшись, больше не выходил из дому?
– Да, не выходил, – ошарашенно подтвердила консьержка. – Как утром вернулся, так назад не проходил. Мимо меня никто не прошмыгнет. Я всех вижу. А как снова оказался на улице и потом пришел с улицы с полицией, не знаю. – Она, кажется, струхнула чуток, потому что потеряла нить своей убежденности. – Так ведь не выходил же, это точно! – повторила, чувствуя, что сама запуталась. – Или прошмыгнул как? – начала выдумывать, ее глаза беспокойно забегали с одного лица на другое.
Пытаясь расширить ход ее мыслей, Аристарх подтолкнул:
– А посторонних вы никого не видели? Можете вспомнить, кто входил и выходил между восемью и десятью часами утра?
– Конечно могу, я здесь всех знаю, давно работаю уже. Даже знаю, кто и во сколько каждое утро выходит.
– Тогда напишите мне список и укажите примерное время.
Консьержка
