заметив нежный взгляд Лены, направленный на его друга, предательски выдал её, что-то шепнув тому на ухо. После чего объект Лениных воздыханий повернулся, подняв свою чёрную бровь, осмотрел её с ног до головы и подмигнул, а Лужнин не переставал хитро улыбаться. Со смущённой улыбкой она отвернулась от них и густо покраснела. Марина, стоявшая рядом, с недоумением смотрела на Лену, которая то бледнела, то краснела, и, пожелав узнать, в чём дело, оглянулась назад.
– Теперь понятно, чего ты так нервничаешь, – тихо сказала Марина, пристально глядя на них.
Лена не произнесла ни слова, а только махнула рукой и нахмурила брови, делая знак, чтобы Марина прекратила так откровенно смотреть в их сторону.
– Ничего себе преподы, да? – обратилась она к Лене. – Я их ещё на экзаменах заметила. Тебе какой больше нравится?
Лена с укором посмотрела на Марину, надев на себя маску серьёзности, и закатила глаза, делая вид, что её вовсе не это интересует, но втайне радуясь долгожданной встрече с ним.
В этот момент группа двинулась в сторону актового зала, и девушки покорно последовали за остальными. Когда все уселись и двери закрылись, на сцене появились несколько дорого одетых мужчин и женщин. Это были основные преподаватели и главные лица администрации МГУ. Они расположились за небольшим столом, поставленным специально для них на той же самой сцене. От этой группы отделился мужчина невысокого роста, крепкий, но с большим животом, тщательно скрываемым за пиджаком, наглухо застёгнутым на все пуговицы. Он держался строже и важнее всех присутствующих на сцене. Это был ректор. Он вальяжно подошёл к стоящей посередине трибуне с российским гербом, мутно поблёскивающим, и, тихонько покашляв, начал перед аудиторией свою торжественную речь.
После ректор передал бразды правления собранием администратору, которая перешла к освещению организационных вопросов.
Как только официальная часть была окончена, студенты последовали за своими кураторами в аудитории.
Группа, куда были зачислены Лена и Марина, под предводительством Алевтины Ивановны поднялась на третий этаж и расположилась в триста шестнадцатой аудитории. Тут Лену, которой очень нравились классы в виде амфитеатров, ожидало небольшое разочарование. Рассчитывая учиться именно в таком помещении, она немного расстроилась, когда убедилась в обратном: их кабинет ничем не отличался от тех, что успели жутко надоесть девушке за одиннадцать лет школьной жизни. Помещение было рассчитано на человек тридцать пять. На стенах висели стенды с мудрыми изречениями, преимущественно из областей трудового и социального права, а над доской – современно оформленный плакат с Фемидой, богиней правосудия. Глаза её были завязаны, в одной руке – весы, символизирующие непосредственно суд, а в другой – меч, которым, собственно, и вершилось правосудие.
Девушки сели вместе, заняв вторую парту третьего ряда у двери.
– Итак, – громко и твёрдо
