не стать поэтом.
Мы встречались ночью, чтобы попрощаться.
Если получалось, говорили дольше.
Я желал успехов, а она мне – счастья.
Утром каждый завтрак я сидел напротив
За другим столом и глупо улыбался,
Слушая их сплетни про других рабочих.
Я совсем влюбился, и она все знала.
Делала мне знаки, чтобы я заметил.
Например, смотрела сквозь меня сериал.
На Зоне часто гнали «Битву экстрасенсов».
И она смотрела сквозь меня так нежно,
Как никто вообще. А улыбалась так,
Как никогда никто не улыбался прежде.
– Что стоишь как хер? Ванек! Бери контейнер!
Лукашенко ткнул меня. Я понял, что завис.
Придя в себя, нагнулся, поднял груз на спину.
– Нет, Ванек, нельзя так! – Почему? – Там спирт!
А вдруг уронишь?! Разобьешь всю тару?
Ты пойдешь вперед. Петрович, обожди!
– Так я ж пути не знаю! – Я тебя направлю!
– Как? – Да очень просто! Ты иди, иди!
А, пофиг! Я пошел, куда не знаю.
Выбрались. Поставили на землю. Закурили.
Сколько там? – Петрович вынул портсигар,
Я глянул: ни одной нормальной сиги блин!
Вы издеваетесь? Зачем весь этот ад?
И Лукашенко сзади: – 37 еще!
Спускаемся. Выносим. Ставим в ряд.
Кирпич за кирпичом. Контейнер за контейнером.
Вот только я блин ПОМНЮ этот чертов знак:
Змея в бутылке. Он везде наклеен!
Но зачем с той Зоны, обходя законность,
Проносить ВАКЦИНЫ в мелкое селенье?
Почему мы носим, несмотря на нормы,
Столь бесценный груз как ящик с водкой?
Почему без мер, без нужных инструментов?
И при этом тайно, под покровом ночи?
Лукашенко вывез со двора тележку,
Словно мы зашли в какой-то супермаркет,
Погрузил в нее насколько смог доверху,
Приказал мне взять. Я взял, повез вперед.
Теперь куда? – Петрович указал на церковь.
В Дом Собраний! Помнишь, что сказали утром?
Часть поставить в погреб, Часть – в сарай!
Все было дико просто. Я не мог поверить:
Может, это – реально контрабанда спирта?
Почему так поздно? Почему в контейнерах?
Кому он нужен там, под старой церквой?
Есть в народе мудрость: чем святее место,
Тем удобней скрыть в нем что-нибудь дурное.
Например, убийство. Мы дошли до церкви.
Столько символизма, я вообще не понял!
Подошли к забору. Я перекрестился,
Низко поклонился и потупил голову.
Петрович усмехнулся, не сказав ни слова,
Лукашенко
