двадцатого века в небольшом рыбацком посёлке, расположенном на берегу холодного Охотского моря. Деревья не росли на каменистой почве и из-за сурового климата. Но зато море выплёскивало на берег разноцветные морские звёзды, которые красиво смотрелись на тёмной мокрой гальке. Мне нравилось их рассматривать во время прогулок с бабушкой. Зима была длинной и снежной. Я гуляла во дворе, где моими «товарищами» по играм были собака Джека и волк Пират. Телевидения не было, первые телевизоры в стране появились, когда я уже заканчивала школу. Всё разнообразие повседневной жизни в детских воспоминаниях заключалось в редких выходах с родными на пустынный берег Охотского моря, да поход с бабушкой в маленький сельский магазинчик. Детские книжки заменяли мне журналы «Техника-молодёжи», «Знание – сила» и «Морской флот», которые выписывал отец. В них меня интересовали маленькие пузатые человечки, которыми были представлены электроны. До сих пор помню этих смешных человечков деловито куда-то бегущих, цепочкой или поврозь. Детские книжки до посёлка на краю света просто не доходили, к тому же и читать я ещё не умела. Что я могла видеть там, на «краю ойкумены», кроме деревянных домов, где картофель выращивали в гальке, нагреваемой северным солнцем, добавляя в ямку селёдку, вместо удобрения и земли, да серого неприветливого моря. Двор дома, где роль ограждения выполняла ячеистая рыбацкая сеть, был моим миром.
Днём меня окружала обыденная реальность, в которой не происходило ничего интересного или необычного. Все менялось ночью, когда жизнь расцвечивалась необыкновенными красками. Ночь я проводила в садах, где у деревьев была голубоватая листва, а в серебристо-зелёной траве росли золотистые лилии, белые колокольчики и другие яркие цветы. Запомнился сон, в котором я бежала по лесу вместе с девушками, одетыми в яркие длинные одежды. Был поздний вечер. Деревья мерцали голубым пламенем в наступающих сумерках. Их ветви переплетались над головой на фоне неба такой удивительной насыщенной и глубокой синевы, что я помню его до сих пор. В воздухе разливалось мягкое золотое сияние, хотя фонарей не было видно, светился и искрился сам воздух. Мы смеялись, нам было весело. Вскоре деревья расступились, и показался берег озера с чёрной зеркальной поверхностью. Ночной мир был полон чистых красок, смеха, радости и пения птиц, всё в нём выглядело необычно и чарующе. Особенно поражала цветовая гамма чужих миров, в нашей реальности – таких сочных красок не существовало. Обычными снами эти путешествия быть не могли хотя бы по той простой причине, что мне не могло присниться то, чего я не видела в реальной жизни. Ведь бытует мнение, что во сне мозг может генерировать лишь те образы, которые хранятся в кладовой его накоплений, полученные за время существования данного человека в материальном мире.
Уже после окончания института в начале моей работы, мне иногда снился один и тот же город, похожий на Санкт-Петербург, в котором я провела свою студенческую жизнь. Профессия у меня была сугубо прозаическая: инженер-строитель, работала я проектировщиком. В этом «двойнике» Санкт-Петербурга у меня имелся любимый музей, который я обязательно посещала, попадая туда во сне. Существовали некоторые магазины, в которые мне нравилось
