отросшие светлые волосы. А Адама с недавних пор Марек не терпеть не может.
– Каждый зарабатывает себе на жизнь, как может, – думает про себя Марек. – А жизнь в Варшаве стоит недешево. Нет, пожалуй, это не самое плохое занятие! И потом бывают такие случаи… Скажем, весьма забавные случаи, да…
Прут тонко и страшно свистит в воздухе. Теофил вертится возле стены, его влажные от пота ладони скользят по обоям. Он не может терпеть жгучую боль от удара прутом и то и дело вскрикивает высоким, как у девчонки голосом. Его лицо раскраснелось, на висках поблескивают капли пота.
Довольно скоро прут ломается у Марека в руке.
– В другой раз я обязательно замочу их в соленой воде, как вы и советовали, – говорит пани Майер.
– Тетушка, ну пожалуйста, я вас прошу… – голос у Теофила дрожит. – Довольно уже!
Ольга Майер хмурится и качает головой.
– Теофил, прояви хоть немного мужества! Мне за тебя стыдно!
– Сколько раз я сам оказывался на месте Теофила, – думает про себя Марек, – и не сосчитаешь! Помнится, меня частенько наказывала пани Фелиция, да и не только она… А теперь я сам стою с прутом в руке. Что же, так устроена жизнь.
Из пучка прутьев он нарочно выбирает розгу потолще. Марек не торопясь стегает Теофила, выколачивая пыль из черных матерчатых трусов и слышит, как всхлипывает молодой человек.
– Да, розги, брат, это такое дело, – негромко замечает Марек. – Они так жгутся, никакого сладу с ними нет.
На полных губках Ольги Майер играет задумчивая улыбка. Она кивает головой в такт хлестким ударам прута.
– Так… – говорит тетушка. – Так…
Потом она спрашивает Марека, словно о чем-то вспомнив.
– А скажите, пан Дембицкий, наверное, бывает, что коррекция поведения требуется не только подросткам, но и взрослым людям?
Прут снова ломается, и Марек бросает его на пол.
– Да, так бывает. Ко мне обращаются с подобными просьбами довольно часто. Могу рассказать вам об одном случае, если есть охота слушать.
– Расскажите, пан Дембицкий, мне право, очень интересно.
Взяв новый прут Марек больно стегает Теофила по ляжкам. Молодой человек взвизгивает и приседает возле стены.
– Наверное, с месяц тому назад ко мне обратился за помощью один пан. Его супруга, к слову сказать, просто чудесная женщина – образованная, светская, да и красавица, каких поискать… Так вот, эта пани превратилась в законченного шопоголика. Вы знаете, кто такой шопоголик?
– Увы, пришлось как-то с этим столкнуться, – отвечает Ольга Майер. – Моя двоюродная сестра, впрочем, это не важно… Да, я знаю, что такое шопоголик. Это когда у человека появляется маниакальная страсть к покупкам. При этом сами вещи не имеют большого значения, важен процесс. Кажется, это еще называется ониомания.
– Да, пан так мне все и объяснил. Если его супруга принималась ходить по магазинчикам и лавкам, то уже не могла остановиться.
