разом два поворотных этапа своей молодой жизни. Второго июля он отправил письмо матери, написав на конверте “фрау Бергман” и адресовав его на дачу в Смодаларё (письмо доставят пароходом), и второе письмо – отцу. “Милой маме” он, с одной стороны, писал о том, что начал сомневаться в религии, а с другой – об отношении к девушке с Боденского озера:
Первое и самое важное: я сам начинаю понимать, как до глупости наивен был касательно веры в Бога. Фактически я не знаю, что на меня нашло. Я стал сомневаться в своих прежних теориях и размышлениях. Прочитал Ницше и обнаружил, что, отрицая существование высшей силы, он попросту умышленно спорит сам с собой. Стриндберг был большим актером. По-моему, я это заметил. Не хочу сказать, что пришел к совершенно иному выводу, но начал осознавать шаткость моей прежней веры. А это так или иначе шаг, только не знаю пока, в правильном ли направлении. Причины я сейчас объяснить не могу. Возможно, сумею как-нибудь в другой раз. Прости, что не пишу подробно о таком деле, но мне кажется глупым видеть на бумаге свои мысли об этом. Во-вторых, я полностью порвал знакомство с Эльсой Лундблад. И вот почему: Эльса говорит, что она не просто товарищ. Не может им быть. А я все же ни в коем случае не хочу ввязываться в подобные истории и во избежание соблазна предпочитаю вообще порвать все “дружеские отношения”. До сих пор Эльса была хорошим товарищем. Но раз она больше не может им оставаться, тогда до свидания. Наверно, это очень бессовестно и жестоко, однако я должен в первую очередь думать о моей работе. Пожалуйста, мама, поймите меня правильно.
Наверно, сыну легче было признаться в пошатнувшейся вере матери, а не суровому пастору, потому что в письме к Эрику Бергману речь шла о совсем других, менее эмоционально деликатных вещах:
Дорогой отец! Спасибо за письмо и простите, что я не написал раньше. Дело в том, что я все время был в разъездах. Немножко огляделся, познакомился с довольно многими шведами, и мы весело проводили время. Приближается большое событие, а именно: мы, шведы, и еще кое-кто из немцев в воскресенье вместе поедем в Веймар. Там мы увидим огромный марш “с-ев” [5гс/] со всей Германии. Даже сам Гитлер приедет и выступит с речью. Вся Германия в напряженном ожидании этого торжества. Нам, шведам, забронируют особое место, чтобы мы могли как следует видеть фюрера. Ну разве немцы не предупредительны! Возможно, еще съездим в Кобург. Нас пригласила бабушка принцессы Сибиллы то ли по матери, то ли по отцу (не знаю толком, о которой идет речь, по немецки-то просто Grofimutter) с однодневным визитом. Жаль только, сейчас я очень редко вижу Ханнеса. Он всей душой с партией, а марширует в десять раз хуже Нильссона. Я побывал в немецкой школе, прослушал несколько уроков, в том числе урок религии, где вместо Библии использовался “Майн кампф” (автобиография Гитлера), и бедным ученикам приходилось заучивать некоторые отрывки наизусть, как мы учим Символ веры и “Отче наш”.
В Веймар компания приехала в воскресенье 5 июля, в обеденное время, за три часа до выступления Гитлера. Диктатор и его свита заказали номера в гостинице “Элефант” на Рыночной площади. Из окон и с балконов
