зло. Мне приходит в голову, что их нанял отец Кристины… Или дагестанцы, хотя не похоже, сработано слишком профессионально, явно не их уровень… А значит, остается только Валентин Сергеевич.
– Послушайте, отец заплатит, я не хотел, давайте договоримся, ребята – всхлипываю я и мне снова заталкивают кляп в рот.
– Не договоримся, малой. В этот раз тебе придется за все ответить самому. Такой большой мальчик, а все на отца надеешься…
Я всхлипываю от ужаса, животный страх липким потом выступил на моей спине, мне так страшно, что даже трудно дышать, я делаю судорожные вдохи, словно нахожусь глубоко под водой. В машине стоит мертвая тишина, я смотрю в окно, мы выехали из города и за окнами начались пролески, машина съезжает на проселочную дорогу, мы долго петляем по ней. Меня абсолютно покинули силы, я весь обмяк, как подтаявшее мороженое, все мои мышцы превратились в студень, мне так страшно, что, наверное, я не смогу даже сопротивляться. Все происходящее кажется мне нереальным, этого просто не может происходить со мной, этого не должно происходить со мной. Мне всего двадцать три, у меня впереди вся жизнь. Машина останавливается и меня вытаскивают из машины, нас ждут еще двое, они такие же, как эти – здоровые и неразговорчивые, они сидят прямо на комьях свежей земли, позади их вырытая яма.
– Наконец-то, чего как долго? – ворчат они, поднимаясь на ноги.
Я замечаю у одного из них сбоку кобуру пистолета, они хотят меня убить и закопать здесь, где меня никто никогда не найдет. Меня не станут даже искать, мои непутевые родители думают, что я свалил в Штаты на ПМЖ, у меня нет ни единого друга, который бы стал беспокоиться обо мне. Я исчезну, словно меня никогда и не было в этом мире. Так просто не должно быть! Я толкаю того, кто меня держит плечом, он падает от неожиданности, и я бегу изо всех сил, они бросаются за мной. Я ожидаю услышать выстрелы, но они не стреляют, в голове всплывает мысль, что человек не может услышать звука выстрела пули, которая его убивает, все происходит мгновенно. Я оборачиваюсь и вижу, что все четверо бегут за мной, я петляю по лесу и мои преследователи теряются из виду. После получаса изматывающего бега я в изнеможении прислоняюсь к стволу корявой сосны, ее ствол холодный и шершавый, я спиной ощущаю жесткие неровности ее коры, я быстро распутываю веревки, кожа на запястьях саднит и ноет. Мои преследователи никуда не делись, я точно знаю, что они от меня не отстанут, они загоняют меня как зверя, видимо, двое бегут сзади и двое обходят меня с обеих сторон, поэтому у меня нет ни одной минуты, мне нужно бежать иначе они найдут меня. Они совсем близко, я слышу их голоса:
– Эй, выходи по-хорошему, сучонок! Мы все равно тебя поймаем…
Я бросаюсь бежать дальше, мои новые Air Jordan стали совсем черными от налипшей грязи и насквозь пропитались водой, грязь скрыла их ярко-красный цвет. Мелькает совершенно ненормальная мысль, что теперь они безнадежно испорчены, как будто это вообще имеет сейчас какой-то смысл. Если они сейчас убьют меня, наверное, мне будет уже все равно.
– Вон он, вон там, слева! – слышу я совсем
