е нападать на терциев и свернуть контрабанду и незаконную торговлю с Террой.
Самым большим достижением этого соглашения Хан считал начало развития образования в степи. После подписания мира Терра направила в степь сотни учителей, в каждом племени были открыты школы, в которых подрастающее поколение степи обучали передовым знаниям. Такие школы были открыты и для взрослых. Более того, в каждом племени была открыта библиотека, самая крупная из них была собрана Ханом. Он лично отбирал каждую книгу. Прочитал их все и своим примером показывал необходимость приобретения знаний.
Для кочевников настало новое время, они почувствовали себя не лишними элементами, от которых пытаются избавиться, а равноправными партнерами. Теперь и им были доступны знания. И хотя они не называли себя терциями, они чувствовали свою приближенность к ним.
Появились в степи и передовые технологии. Мотоциклы, машины, современное оружие. Теперь это все свободно покупалось и продавалось. Терра поставляла технику, а степняки продавали терциям продукты животноводства и меха, добытые охотой.
Отдельные статьи договора касались мутантов, им было запрещено приближаться с Терре, взамен терции обещали не создавать животных -мутантов и не выпускать их в степь. Казалось, что жизнь наладилась, но отношения все равно были напряженными. Хан знал, что мир будет недолгим, рано или поздно Терра попытается сбросить ярмо навязанных отношений. Поэтому данный договор он рассматривал, скорее, как перемирие. Но тем не менее, воспользовавшись временной передышкой, кочевники сосредоточили свое внимание на внутреннем развитии. Помимо школ, открытых терциями, в степи появились школы для мутантов, где детей с выявленными отклонениями учили пользоваться своими способностями и особенностями. Взрослых же мутантов обязали тренироваться и развивать свои навыки на специальных соревнованиях и турнирах, к которым они теперь должны были серьезно готовиться. Так были внесены изменения в правила игры баджи. Теперь эти игры были исключительно для мутантов, где они могли показать всю мощь своего таланта. И степняки перестали скрывать свои способности, а напротив стали их развивать и пестовать. Обладать сверхспособностью стало привилегией, а не изъяном. К таким людям относились с особым пиететом, для них создавались особые условия, ведь теперь они прославляли свой народ. В каждом племени были свои герои, о них стали складывать легенды, в которых восхваляли их возможности, нередко приумножая и преувеличивая их способности. Но люди охотно верили даже в самые невероятные рассказы.
Хан и Томирис тоже решили взять паузу, и оставив племя на Аслана, отправились в свадебное путешествие. Они поднялись вдоль реки в горы и, остановившись у подножия одной из вершин разбили маленький лагерь, где провели полтора месяца беззаботной и полной любви и чувственности, жизни. Здесь никто их не отвлекал и не занимал больше, чем они сами себя. Увлеченные друг другом, они наконец смогли с головой погрузиться в созерцание своих отношений и по-настоящему близко узнать себя и своего партнера. Это были полтора месяца восхитительного единения и всепоглощающей любви. Как голодные дикие звери, они со всей страстностью и неистовством бросались в объятия друг друга и наслаждались прелестями плотских отношений. Такой близости не испытывал никто из них и никогда. Они действительно стали одним целым. Словно у них на двоих была одна кожа, которая чувствовала и ощущала все одинаково.
С тех пор прошло уже два года, но и сейчас, когда Хан вспоминал эти дни, его кожа покрывалась мурашками, каждый волосок вставал дыбом, и все внутри загоралось. А потом приходила боль, душераздирающая, сжигающая изнутри. Полтора года назад Томирис пропала. Она всегда любила охоту, и, как только они вернулись к прежней жизни, она возобновила свои вылазки в степь. Хан запрещал ей ходить одной, и единственное, на чем ему удалось настоять, это на том чтобы она брала с собой Аслана. К тому времени он развил свои способности, пару раз даже побеждал в играх баджи, и Хан ему доверял, хотя и понимал, что тот испытывает к Томирис особые чувства. Напротив, он был уверен, что благодаря наличию этих чувств, Аслан будет ценой своей жизни защищать ее. Но и Аслан пропал. Уже полтора года о них ничего не было слышно.
Хан предпринял множество попыток разыскать их, побывал во всех племенах, но нигде о них ничего не слышали. Хан понимал, что ни одно племя не пойдет против него, и потому стал верить в версию, что Томирис погибла либо от рук охотников за головами, которые пытались их захватить с целью последующего выкупа, или от когтей зверей мутантов, ранее выпущенных терциями их, к сожалению, еще не всех истребили. То, что он не нашел ее тело, было самым болезненным. Его душа вместе с ней висела в подвешенном состоянии, словно между двумя мирами, и ни на этом и ни на том свете их душам не было места. Но более того, он просто не хотел расставаться с мыслью, что она жива. Эту надежду подогревал и шаман, который уже сотни раз проводил обряд, видел, что она жива, но не видел, где она и что с ней. Иногда Хану казалось, что тот просто щадит его чувства. Но иногда ему и самому начинало так казаться, потому что иначе он не мог объяснить почему, жив до сих пор, несмотря на все попытки самоистязания.
