style="font-size:15px;"> – Ната, – в голосе Кейлин слышалась непривычная подруге хрипотца. Она облизнула губы и продолжила чуть увереннее: – Поклянись памятью наших сестёр. Никто, ни одна живая душа не должна узнать, что ты видела.
Будь в коридоре чуть светлее, Кейлин наверняка разглядела бы истерический блеск в глазах подруги. Та не колебалась.
– Клянусь, – выдохнула она, – клянусь могилами Сенды и Ары, что никто не узнает, куда ты меня привела.
Она знала, что отвечает невпопад, но Кейлин была настолько погружена в собственные эмоции, что ничего не заметила. Сняв с груди ключ, она легко нащупала замочную скважину и дважды повернула. Замок щёлкнул.
– Помоги, – попросила Кейлин и приникла грудью к двери.
Ната не сомневалась, что Кейлин много раз открывала эту дверь одна, но это было как причащение, подтверждение того, что Ната с ней заодно – и гостья упёрлась руками в дверь слева от хозяйки. Петли заскрипели. На секунду Нате показалось, что визг ржавого железа сливается с другим, таким же протяжным и болезненным звуком… а в следующую секунду наступила тишина.
Тьма, царившая в помещении, была абсолютной. Её можно было резать ножом – но она слипалась бы, срасталась обратно. Ната закрыла глаза, пытаясь преодолеть тяжёлое чувство, словно тьма пытается проникнуть внутрь неё, пролезает в глазницы и ушные раковины. Теперь, с опущенными веками, она поняла, что тишина не абсолютна. Где-то далеко размеренно ударялись о камень капли воды. Каждые две секунды.
Кап.
Кап.
Кап.
Звук был противным, как и скрип заржавевшей двери. Но это не всё. Теперь она слышала дыхание. Своё. Кейлин. И чьё-то ещё. В камере был третий. Узник.
Ната сглотнула, не в силах поверить.
– Посмотри!
Ната услышала голос подруги и вздрогнула.
Кейлин говорила неожиданно мягко, с какой-то странной гордостью. Ната медленно открыла глаза, ожидая встретить привычную темноту. Неяркий свет факела на секунду её ослепил. Потом цветные круги перед глазами исчезли, и Кейлин медленно шагнула в сторону. На полу рядом с её ногами лежал брошенный ворох чёрных тряпок. Тряпки когда-то были дорогими – некоторые даже украшали россыпи разноцветных камней. Не сразу Ната увидела грязные, местами покрытые коркой запёкшейся крови ладони и запястья в толстых стальных наручниках. Издали пальцы узника походили на крылья голубя, попавшего под телегу и теперь распластанного на дороге: некогда прекрасные перья теперь превратились в бесполезное грязное месиво. Короткая цепь скрепляла наручи, не позволяя пленнику развести руки в стороны. Он поднял их единственным защитным жестом, который мог себе позволить. Края железных браслетов впились в израненную кожу, заставляя кровоточить незаживающие раны.
Негнущимися ногами Ната сделала ещё шаг. Облизнула внезапно пересохшие губы.
– Одарённый? Где ты его взяла?
Кейлин
