все пуговицы и плотно облегал крупное тело. С виду мужик походил на нелепого хирурга-«мясника», но не страшного, а даже немного забавного.
– Что? – переспросил Макс, разглядывая шариковые ручки, лежавшие перед ним на широком прилавке. Их тут было много, очень много: четыре горизонтальных ряда штук по сто в каждом. На всех ценниках вместо чисел написано «лишь одна». Что это значит?… Внешний вид торговца его сейчас нисколько не удивлял. За спиной того, под навесом постройки, больше походившей на автобусную остановку, штабелями лежали квадратные картонные коробки, на каждой из которых были отпечатаны лица с выражениями различных эмоций. Некоторые очертания лиц напоминали Максу его самого.
– Девочкам, иглы. – повторил продавец, водя руками над товаром. Казалось, он был необычайно горд своим ассортиментом. – Они нарисуют папе дорогие картины.
«О чём он вообще говорит?» – недовольно подумал Макс и перевёл взгляд на коляску. Совершенно незнакомая малышка сидела рядом с его дочкой (коляска странным образом превратилась в двухместную) и дорисовывала у той на руке число «17». Он заметил, что на конце ручки вместо стержня была игла, а цифры получились снежно белыми.
– Алиса, убери руку! – крикнул Макс каким-то неадекватным голосом, не решаясь, что ему самому казалось странным, остановить «художницу». – Зачем тебе это?
Обе девочки повернули голову и посмотрели на него. На лице дочки – а у Макса не было ни тени сомнения, что это его дочь – было написано некое удивление и непонимание происходящего, а в больших чёрных глазах маленькой незнакомки читалась заинтересованная задумчивость.
– Ты же сам любишь хрупкую суть, зачем суетишься? – сказал ему продавец. – Девочка очень хочет остаться с тобой и рисовать для тебя горизонты.
Он вытянул руку в сторону, указывая куда-то вдаль, и провёл ею справа налево. Макс повернул голову по первоначально заданному направлению, но и центральным, и периферическим зрением он видел там лишь белую пустоту. Метрах в ста от торговой точки пространство просто отсутствовало.
– Девочка хочет остаться с тобой и рисовать для тебя горизонты. – слова прозвучали идентично первому разу, будто это была фонограмма. – Покупай.
«Что за бред?!» – пронеслось у Макса в голове. – Что покупать, ДЕВОЧКУ? – непонимающе спросил он, выделив последнее слово.
Продавец ничего не ответил и стал всё сгребать с прилавка в большую коробку. Такое ощущение, что он просто обиделся.
– Подожди! – остановил его Макс, почувствовав за собой какую-то вину, и ещё раз посмотрел на коляску: обе девочки сидели к нему спиной и не шевелились. От дочки веяло теплом и нежностью, а незнакомка источала некую загадку. И то, и другое привлекало Макса в равной степени. Торговец же стоял и смотрел на него, будто бы повторяя своё предложение. – Но ведь это уже будет…
– …навсегда… – вслух произнёс Макс и открыл глаза. Он в своей комнате, в своей
