колдовала у плиты, а Людка, усевшись напротив, рассказывала о том, что и у кого изменилось. В дверь позвонили прежде, чем сестра успела закончить фразу.
– Кого там еще принесло? – недовольно сморщила нос, вставая из-за стола.
– Сам открою, – перехватил ее руку, – сиди.
Повернув ключ, потянул дверь на себя, видя стоящего на пороге Борю. Секундная пауза, прежде чем в квартире раздались наши громкие голоса приветствия и смех.
– Доронин! Мне девки сказали, ты вернулся, я даже не поверил сначала. Чего не позвонил?
– Не хотел баламутить, проходи.
– Боренька, – мама выглянула в прихожую, – проходи, мы обедать собираемся, будешь?
– Спасибо, теть Ань, я на минуту. Вечером гуляем?
– Само собой.
Яковлев хлопнул в ладоши.
– Тогда я парней соберу, и за тобой заедем.
– Куда едем-то?
– На дачу ко мне, я только родственничков по домам развез. Хата наша.
– Ладно, давай.
Борька ушел, а Люда с интересом посмотрела ему вслед, выскочив в прихожую.
– Куда намылились?
– Тебе скажи.
– М-м-м, маму не расстраивай, а то я вас знаю, особенно Лукьянова, – недовольно цокнула языком и, круто развернувшись, вернулась на кухню, усаживаясь на стул.
– Маратик, блин.
Мама уже накрыла на стол и все никак не могла перестать суетиться.
– Чего Боря приходил?
– Ой, мам, а ты не догадываешься? Пить поедут и по девкам, – закатила глаза сестра.
– Люда!
– А что, мама? Я не права? – рассмеялась.
– Уймись, – раздраженно смотрю на сестричку.
Никак не могу понять, что с ней не так, но что-то явно изменилось. Откуда эта дерзость, желание уколоть, язвительность? Та Людка, которую я знал и помнил, была другой. Моя сестра – олицетворение нежности, мечтательности, романтичности, по крайней мере, я запомнил ее такой. Только вот сейчас от всего этого остались лишь слова.
Протянул руку к солонке, подсолив горячий суп.
– Мамуль, я сегодня к девчатам пойду, мы договаривались, да и пятница.
– Хорошо, только если ночевать у Карины надумаешь, брякни, чтобы я не волновалась.
– Ладно.
Людка крепко сжимает в руке ложку, смотря на меня с толикой злобы.
В кухне моментально повисает атмосфера напряжения и недомолвок, которую остро чувствуют все, кроме мамы. Она же витает в собственных мыслях, радуясь моему возвращению.
В восемь дом наполнился шумом телевизора. Людка уходит к подруге, проведя перед этим больше часа у зеркала в ванной. Проводив сестру взглядом, выхожу на балкон, вытащив перед этим из форменных штанов сигареты. Прикрыв дверь поплотнее, чтобы дым не шел на кухню, делаю первую затяжку, опершись корпусом на перила.
Смотрю вниз, у подъезда, в клумбах из старых шин, привычно цветут ноготки
