о должностях и званиях, которые ему не присваивают. Еще и Питер этот, не могу тут находиться, вечно болею. Год здесь живем, и весь год я лечу насморк, который не проходит. Горло саднит, и желание разговаривать отпадает вообще.
– Ну что ты молчишь?
Костя замирает за моей спиной, прожигая взглядом.
– А что говорить? Тебе мои слова не нужны. Сам разбирайся.
– Да он кроме тебя разве слушает кого-то?
– Любовь у него. Ему пятнадцать лет, это нормально. Себя вспомни?!
– Это не повод вечно огрызаться.
– Это защитная реакция на твои нападки, научись с ним нормально разговаривать, – вытираю руки полотенцем, прикладывая прохладные ладони ко лбу.
– Ты меня еще учить будешь, как с собственным сыном говорить?
– Ни в коем случае, – похлопываю Костю по плечу, – пойду полежу, плохо себя чувствую.
– Знаешь, иногда мне кажется, что, если бы ты могла родить мне ребенка, все было бы…
– Лучше? – интересуюсь вкрадчиво, но улыбаюсь широко, пол земного шарика этой улыбкой осветить смогу.
– Проще, Марина, проще. У нас была бы настоящая семья.
– Это претензия? Так ты, мой дорогой, знал, на ком женился. Да и вообще, я думаю, нам уже давно пора заканчивать этот цирк.
– Что?
– Ты прекрасно все слышал. Я хочу уйти.
– Куда?
– Не знаю. Просто уйти. Я устала, Костя, так от всего этого устала. Я тебя не люблю, – качаю головой, – и никогда не любила, – ловлю его взгляд, – не делай такое лицо, ты это знал. Всегда это знал.
– Значит, я тебя подобрал, а теперь…
– Полегче на поворотах. Сердобольный ты мой. Как я от тебя устала, ты просто себе не представляешь.
– А ты расскажи, – дергает меня за руку, – давай, я послушаю, как тебе плохо жилось.
– Нормально мне жилось. И тебе, между прочим, тоже. Твоих обвинений я не потерплю, даже не надейся. Но нам правда лучше расстаться. Дальше будет только хуже, Кость. Гораздо хуже.
– Значит, ты так решила?
– Да.
Костик с размаху ударяет по торшеру, и тот летит на пол, разваливаясь на несколько частей. От шума и внезапных движений я вздрагиваю, но продолжаю держать на лице непроницаемую маску.
– Дура.
Он еще что-то кричит, ищет тревожный чемоданчик, но, оставив поиски, достает из стенки бутылку водки и, погрозив указательным пальцем у моего лица с воплями в стиле «еще посмотрим», с шумом удаляется из квартиры. Наблюдаю за открытой дверью, через широкую щель которой видна лестничная клетка. Пара шагов, чтобы потянуть ручку на себя и защелкнуть шпингалет. Собрать торшер, налить еще чаю и вновь завернуться в плед.
Правда, сделать это мне не удается. Разрывающийся на всю квартиру стационарный вынуждает проигнорировать тошнотворное головокружение и ответить на этот дурацкий звонок. Первые пару секунд в телефоне лишь молчание.
– Алло?! –
