пальцев касаются моей груди, обводят напряженный и уже вздыбленный сосок. Он смотрит мне в глаза, не отводя взгляд. Трогая живот, и медленно перемещая ладонь на бедро, скользит по темному капрону, ныряя под подол платья, и медленно тянется ко мне. Между нами остается пара сантиметров.
– Поцелуй меня, – говорю шепотом, не разрывая визуального контакта.
Доронин едва-едва улыбается, подтягивая к себе, обхватив затылок ладонью. Я чувствую его мягкие губы, язык, проникающий в рот, он словно слизывает с моих уст горе и боль. Поступательными, медленными движениями. Тело расслабляется, а пальцы лишь крепче впиваются в материал его пиджака. Боль отступает, на какие-то доли секунд мне кажется, что он действительно ее забирает. Обнимает так крепко, так искренне. По-настоящему.
Всхлипываю, зарываясь в грубые, темные волосы, опрокидываясь на спину. Саша нависает, упираясь кулаками по обе стороны моей талии, поднимает ладонь, обводя полушария груди, сдавливает, высвобождая легкий, срывающийся с губ стон.
Закрываю глаза, чувствуя его прикосновения, слыша, как бьется сердце, гулкие громкие удары в унисон.
– Не плачь, – его шепот, пальцы, стирающие влагу со щек, – не плачь.
И вновь поцелуи, волнующие воображение, горячие, трепетные, разрывающие на миллионы частиц. Обвиваю его ногами, скрещивая лодыжки, тянусь к твердой груди, сбивчиво и второпях расстегивая мелкие пуговицы темно-синей рубашки.
Вздрагиваю от напористых прикосновений, они растекаются по бедру и выше, касаясь белья. Треск капрона и холодные подушечки пальцев, скользящие по точке возбуждения, растирающие и в ту же секунду сдавливающие клитор до едких, распаляющих тело мурашек.
Каждое движение наполнено скрытым смыслом, успокоением. Крепкие объятия, напор губ, рук, воздух, скапливающийся в груди и вырывающийся криком из легких, когда грань стирается и кажется, что все хорошо, что ничего не произошло и нам лишь приснилось. Боль отступает, сменяясь теплом, наивным, искренним, но в то же время обманчивым.
Наши судьбы бьются, словно тонкий хрусталь, а сердца трещат по швам, все меняется, сейчас, здесь, и теперь уже точно нет пути назад. Нет и не будет. Это последняя встреча, последнее тепло, последние поцелуи. Наглые, развязные, поглощающие в себя все живое поцелуи.
Приподымаюсь на локти, вцепляясь в его плечи, словно в спасательный круг, а Сашкины руки уже давно стянули мое платье, нагло подбираясь к черному кружеву.
На плечах красные следы от лямок и многогранных поцелуев. Это похоже на сон, сон наяву. Именно так.
– Моя любимая, родная…
Вдыхаю его запах и не могу надышаться. Дрожа расстегиваю бляшку ремня, сжимая окаменевшую плоть. Доронин пригвожает мои руки к дивану, сдавливая в запястьях, запрокинув их за голову.
Развожу ноги шире, испытывая сумасшедший страх, но вместе с тем полное подчинение. Головка упирается в бедро, смещается, медленно погружаясь в лоно. Короткий всхлип, и его ладонь под моей спиной.
Глаза в глаза, когда каждый вдох, прикосновение наполнено запредельной нежностью.
