голубые глаза пробежали по странице, и улыбка на лице померкла.
– Тут о нас вообще не упоминается! Ни одной строчки, ни одного слова! Как такое может быть? Это же был прием. Здесь были все сливки города!
«Не все», – подумала я, вспомнив разочарование кузины из-за отсутствия таинственной, но явно важной миссис Хоффман.
Голди сунула газету мне:
– Может, я не вижу…
Окинув глазами страницу, я нашла заголовок колонки:
Новости светской жизни от Альфонса Бандерсмитча: Пятничным вечером Клуб почитателей котильона принимал десяток дебютантов в зале Ордена Кустарей.
Я бегло прочитала статью ниже:
До самой последней минуты работал не покладая рук популярный Строзински, подготавливая «наследниц волос» к пятничному ночному балу…
«Сплетням и скандалам (в частности, о городских политиках и иногородних гостях) не место в котильоне». Такое не раз пришлось повторить Неду Гринуэю…
Шампанское тоже почтило своим присутствием это мероприятие и сыграло немаловажную роль в манере декламации мисс Ханной Брукнер – «маленькой сиротки Энни». Особенно мисс Брукнер вдохновилась им на строфе «Гоблины вас сцапают, уволокут и схряпают, а потому вы слушайтесь и будьте начеку!».
Я прыснула со смеха.
– Что? – спросила Голди. – Я что-то пропустила? О нашем приеме там сказано?
– Нет, меня рассмешил этот абзац о «маленькой сиротке Энни». Она действительно декламировала этот стих на балу?
Кузина бросила на меня странный взгляд:
– Этот колумнист просто умничает. Поэтому его колонки самые лучшие.
– Ты хочешь сказать, что на самом деле этого не было?
– Да нет! Я уверена, что все так и было. Ханна придет в ярость, потому что он всем дал понять, что она напилась, а ее отец, без сомнения, затребует извинения. Мистер Бандерсмитч всегда подбирается слишком близко к непозволительному. Вот почему его все читают. Рано или поздно «Вестник» его уволит. Ну, а что про нас? Мы там где-нибудь упомянуты?
– В этой колонке ничего нет, Голди. Но ведь газета вчерашняя. Наверное, он просто не успел еще написать новую статью.
Кузина поразмыслила.
– Пожалуй, ты права, – согласилась она и поправила шляпу перед роскошным зеркалом в фойе. – Да, ты, конечно, права!
Мы подошли к ожидавшей нас карете. Я взобралась внутрь, а Голди велела кучеру отвезти нас в «Эмпориум». Мы тронулись, и мне впервые представилась реальная возможность рассмотреть город, которому предстояло стать моим домом.
Под натиском солнца утренний туман расползся по щелям. Накануне, когда я приехала, туман был слишком плотным, чтобы в нем можно было различить хоть что-то, кроме призрачных теней разных строений. Меня, конечно, поразило, что карета ехала не по разбитым ухабистым колеям, а по булыжным мостовым. Но даже узнав, какие особняки тут имелись,
