похоть, от которой у меня сорвало крышу.
Этот взгляд невозможно вынести.
Этого человека невозможно не хотеть.
Нетвердой рукой я расстегнула ширинку. Мне нравился его член, толстый, длинный, перевитый выступающими венами. Опустилась перед Ильей на колени и облизала головку. Неторопливо, со вкусом. Ларионов коротко застонал, но после поднял меня с пола и прохрипел:
– Иди ко мне.
Резким движением он сдвинул лямки бюстгальтера, обнажая грудь. Губы тронули мигом затвердевший сосок, пальцы тем временем огладили ягодицы, сжали их и устремились ниже. Грубо, бесцеремонно. От его движений сводило низ живота! Мозг выключился, позволяя инстинктам брать свое.
Я закусила губу, чтобы не застонать от мучительной ласки. Его язык скользил по чувствительной горошине соска. Зубы чуть прикусывали нежную кожу. Напряженный член упирался мне в бедро, и я елозила попой, мечтая, чтобы Илья наполнил меня изнутри. До конца. До предела. До последнего выдоха.
Кажется, мои мысли были услышаны.
Ларионов повалил меня на скрипучий диван и скользнул ладонью под намокшие трусики, прямиком к пульсирующему лону. Его пальцы двигались плавно, кружили по чувствительной плоти, словно рисовали узоры.
Я подалась бедрами вперед, и Илья без слов уловил, что мне нужно что-то большее, чем просто пальцы. Он вторгся в меня со всей дерзостью, не собираясь подчиняться моему ритму, не слушая моих стонов. Это было что-то невероятное, на грани с помешательством. Он ласкал мое тело и заставлял извиваться под ним змеей. Мне не хотелось, чтобы он останавливался. Когда мир вокруг заискрил, и я выгнулась в оглушительном оргазме, Ларионов только ускорился, не позволяя мне отдышаться.
– Это ещё не всё, – произнес он на ухо горячим шепотом.
А затем замедлился. Почти остановился. Взял новый темп. Я сжала пальцами изголовье кровати и закусила губу, чтобы не закричать. Но пальцы Ильи легли на мои губы, размыкая их. Не позволяя мне молчать.
Ещё… пожалуйста… не останавливайся!..
Наружу вырвался протяжный стон. Я больше не могла себя контролировать. Внизу пульсировало желанием, и когда большой палец Ларионова огладил мой клитор – меня накрыла волна. Она накатывала, поднималась от пальцев ног, поглощала собой всю меня без остатка. Воздуха не хватало, и я задыхалась, вцепившись в изголовье.
Ещё несколько резких, мучительно-сладких движений, и Илья застонал, запрокинув голову.
– Тебе налить чаю? – будничным тоном спросил он, когда всё закончилось, и я валялась опустошенная на кровати.
Всё. Теперь меня можно только выносить, потому что ноги дрожат, а по телу разлилось такое тепло, что даже шевелиться лениво. Сильнее всего мне хотелось свернуться калачиком и уснуть, но я поборола дурацкий порыв.
– Кофе, без сахара, с молоком.
– Так точно, сэр, – козырнул он мне и абсолютно голый отчалил в кухонный уголок, отгороженный от спальни только барной стойкой.
Символично.
