лицу это было почти незаметно, если не считать того, как резко обозначились скулы, однако тело…
– Вам нужна помощь, – вырвалось у меня.
– Мне? – он улыбнулся. Как же не по себе становилось от его улыбки. Легкая вельта[4], надетая в постель, не спасала от озноба. Я начинала путаться, морозило ли это от стены, проходясь ледяным дуновением между лопаток, или то был холод его улыбки. Еще легкий изгиб губ вызывал какое-то смутное чувство, отличное от беспокойства, знакомо-забытое волнение…
– Значит, тебя больше не зовут Ана? – кивнул он, словно наконец согласился. – Теперь твое имя звучит как Сэйна?
Услышал? И запомнил. А если он не совсем сумасшедший? Или же очень умный сумасшедший, что, однако, не меняло положения вещей.
– Меня всегда так звали.
– Сэйна, – повторил он, а я прижала ладони к груди и крепко стиснула их, следя за ним взглядом, – звучит иначе и потому ни о чем не напоминает.
– И не может напоминать! Это ведь другое имя!
– Ты произнесла: «В нашем веке», – вновь продемонстрировал он отличную способность слышать и запоминать, – у него есть год?
– Конечно, – волнение, страх, недоумение перемешались в совершенно невообразимый коктейль, мне уже с трудом удавалось контролировать себя в достаточной мере, чтобы связно отвечать и перестать слишком пристально таращиться на его тело и излишне худощавые руки, хотя кисти и пальцы оказались удивительно красивыми, – трехсот двадцать седьмой.
Мужчина недоверчиво качнул головой:
– Куда же канули два предыдущих столетия?
– Не поняла.
А он словно задумался. Сложил пальцы домиком и опустил голову, произнося негромко:
– Пустой мир без силовых потоков и век иного времени. В каком измерении ваше пространство?
– В трехмерном… – о чем мы вообще беседовали? Я начинала совершенно терять нить разговора.
Он воззрился на собственные сцепленные ладони, а голос стал едва громче шепота, но мне удалось разобрать фразу: «В пустом мире не выжить так долго».
Пользуясь тем, что он сосредоточил взгляд на сцепленных ладонях, я сделала более широкий шаг и окончательно закрыла спиной дверную ручку, заведя руку назад и нащупывая задвижку, попутно стараясь болтать почти беззаботно. Даже сделала попытку пошутить:
– А вы что же, заблудились во времени и пространстве?
Вероятно, это просто ментально больной человек, которому я напомнила давнюю знакомую. Ему ведь определенно требовалась помощь. Но для того желательно было сперва очутиться на улице и иметь шанс эту самую помощь позвать.
Задвижка оказалась в моих пальцах, и я резко потянула за нее, намереваясь вытянуть из паза, но та вдруг не сдвинулась с места, словно заклинило.
– Говорил, не откроется, – поднял глаза странный мужчина, ввергая меня в новую дрожь. – И я не заблудился. Мне нужно лишь найти путь.
Он
Вельта – майка и штаны для сна из тонкой ткани.
