энергетикой. Один из них подмигивает мне, на что я коротко улыбаюсь. Они похожи как братья, бородатые и с рыжеватыми волосами, словно специально отбирали узнаваемый типаж.
Я таких парней зову дровосеками. Без тени злорадства, всего лишь первая ассоциация, которая возникает в моем мозгу. Хотя эти шведы вряд ли держали в руках топоры. Я замечаю у одного из них маникюр с синим лаком. Накрашено, кстати, криво, даже хочется поделиться телефончиком хорошего мастера. Но за такое управляющий точно меня съест.
Вслед за парнями в зал заходят помощницы. Две девушки, которые, видимо, отвечают за одежду и макияж. Моего знания английского хватает, чтобы понять, что они собираются снять несколько роликов. Бэкстейдж, как они выражаются.
– Можешь возвращаться на ресепшен, – произносит управляющий, наклоняясь к моему уху. – Дальше я сам.
– Хорошо. – Я киваю и покидаю банкетный зал.
Напоследок осторожно оборачиваюсь к начальнику, проверяя выражение его лица. Выглядит он довольным. Значит, можно выдохнуть и поставить галочку «успешно выполнено».
Остаток дня проходит спокойно. Командировочные, влюбленные парочки, фрилансеры, которым не сидится на месте. Обычный поток гостей, который проходит через меня. Вечером я передаю смену, она у меня сегодня короткая, так что я подумываю заехать в пару мест по делам.
Я выхожу через служебный выход, направляясь к своей машине. Прохладный ветер пробирается под рабочий пиджак, но я все равно медлю. Вдыхаю свежий воздух, к которому примешиваются ароматы из соседней кофейни.
Глава 6
Ксюша пропадает с радаров.
Она не пишет мне три дня. И не звонит. Хотя раньше мы постоянно перебрасывались фразами и смешными картинками в чате.
Я взглянула на фотки квартиры Максима, чтобы ее сообщения не оставались непрочитанными, и даже выдавила из себя смайл в виде пальца вверх. Мое раздражение проходит, я вообще отходчивая и не могу обижаться больше пары часов. А ее молчание кажется то странным, то вызывающим, то подозрительным. Мне хочется нормально с ней поговорить, а как это сделать – непонятно.
Я смотрю на интерьеры, в которых живет Максим, и не понимаю, что после такого писать. У него холостяцкая берлога без капли домашнего уюта. Словно он вообще не знает, что такое дом. Его квартира больше напоминает музей современного дизайна. Что-то холодное, выхолощенное, идеальное…
Я заканчиваю очередную смену и познаю истину: не стоило думать о Ксюше! И о Максиме тоже. Потому что он взял и материализовался!
Он стоит на полутемной парковке рядом с моей машиной, на которую довольно по-хозяйски откинулся спиной. Его ладони засунуты в карманы, а поверх темной рубашки небрежно наброшена кожаная куртка с металлическим отливом.
Он выглядит как эталонный плохой парень.
Будь он брюнетом, стоило сразу вешать на грудь предупреждение: «Опасно!»
– Я выждал три дня, чтобы не показаться маньяком, – бросает
