гениальное творение прусских мастеров на своей родине было уже обречено на забвение и хранилось на одном из оружейных складов.
Только в 1770 году заботами обер-архитектора Бартоломео Растрелли Янтарная комната в Царском Селе приобрела свой законченный вид. Она заметно добавила в размерах, появилась отделка из золоченой деревянной резьбы, узкие зеркала, мозаичные картины из агата и яшмы.
О том, что Екатерининский дворец в период немецкой оккупации подвергся чудовищному разграблению, сегодня широко известно. Янтарную комнату вывезли в Восточную Пруссию, где она потом бесследно исчезла. Говорят, что насчитывается около шестисот предполагаемых мест, в которых похищенное могло находиться. Количество созданных мифов, легенд и загадочных событий, связанных с ней, давно уже не поддается подсчету.
Конечно, вернуть в Царское Село похищенную Янтарную комнату было бы самым справедливым. Правда, после стольких лет в это слабо верится. Пока одни продолжали искать легендарную комнату, другие по крупицам создавали ее заново. Это тот редкий случай, когда обретенное новое, ничем не уступало историческому оригиналу, и по праву было названо современниками восьмым чудом света. Ведь могли же…
Наверное, я еще обязательно вернусь сюда. Очень хочется снова увидеть необыкновенное чудо с танцующим солнцем в янтаре.
В тумане
Над Петербургом плыл туман. Он накатился подобно волне со стороны залива. Струями растекся по улицам, свернул под арку в наш двор и заполнил его до самого верха, подобно большому стакану. Город растворился и поплыл, покачиваясь в серой холодной пустоте.
Выскальзываю из дома в переулок, иду к Аничкову мосту и скоро сам исчезаю в этой пустоте. Туман рождает удивительные и странные вещи. Это мир теней и призраков. Кто знает, может и мне сегодня суждено стать одним из них. Ясно слышу за спиной цокот копыт по мостовой. Еще мгновение – и чувствую толчок, хватаю руками воздух, оказавшись между потными боками лошадей, судорожно выворачивающих в торопливом дыхании кровавые ноздри. Хлесткий удар кнута выводит меня из оцепенения, бросаюсь в сторону. «Эхва! Куда прешь, дурень?» – кричит насмешливо сидящий на козлах бородатый кучер. Экипаж быстро растворяется в тумане.
Я стою, вжавшись в чугунные перила моста. По лицу моему и платью стекает вполне натуральная грязь. Нет, мне уже не хотелось быть призраком. Моя живая человеческая плоть трепетала, испытывала унижение и боль. Я ощущал холод и пустоту всем своим существом. Словно не Акакия Акакиевича, а меня только что вытряхнули из шинели в уличную грязь. Там, где-то внизу, плескалась невидимая темная вода. А надо мною, в тумане, как над пропастью, снова летели кони; буграми вздувались их мышцы и рвались с кровью из рук поводья. Господи, какая же это была дикая и неуправляемая сила, как жалок и слаб перед ней маленький человек!
Туман завораживал, становился еще плотнее и гуще. Каменный
