сигарету, заправски выпуская вверх кольца дыма. Густой макияж был гротескно размазан по ее лицу. Девушка повернула голову, посмотрела куда-то сквозь Катю в ведомые только ей дали и сказала:
– О, подруга. Здравия жела… ик… желаю. Вот скажи, подруга, у тебя бэфэ есть?
Марина, которая стояла рядом, взглянула на Катю большими глазами, мол, я ни при делах, какой кошмар, как она могла так напиться, и деликатно промолчала.
– Бэ фэ? – переспросила Катя.
– А, ясно, в сленге не рубим. Бойфренд, мужик, пацанчик есть?
«Дал, конечно, умненьких. Спасибо, Владис», – подумала Катя.
Она поняла, что действовать надо быстро, жестко и решительно, без сантиментов, крепко взяла пьяную девушку за рукав и легко, но настойчиво потянула в ее сторону:
– Ну-ка, подруга, пойдем поговорим. Сейчас я тебе и про бэ, и про фэ растолкую.
Катя подвела Олю к ближайшему сугробу, загребла горсть снега и смачно влепила ей в лицо.
– Ты че, охренела?! – сразу же завопила та.
Продолжая держать девушку за обснеженное лицо, Катя пояснила:
– Охренела, подруга, здесь только ты. Мы тебе денежки платим, ты подписалась помочь людям хорошим. И что же? Бухая на встречу приходишь, лыка не вяжешь. А?
Катя взяла еще ком снега, который на этот раз пошел за шиворот. Ольгу передернуло, прохладный таящий ком сполз вниз по спине и окончательно привел ее в чувство:
– Да, всё, всё. Отвали. Ща всё будет. Оформим красиво, не кипишуй.
И девушки нестройным рядом направились к бане.
Часть11. Культпоход
В холле музея современного искусства было людно. Виной всему – открытие выставки широко известного художника. Публика собралась разбирающаяся: критики, хипстеры, деятели неопределенного рода. Николай с бокалом брюта перемещался между посетителями, натянувшими на себя сложные лица, и искал глазами жёнушку Антона Павловича.
Николай волновался еще больше, чем в первый раз, в продуктовом. Вторая встреча – это уже свидание, пусть и липовое. Это ответственность. Это почти актерское волнение. Внизу живота что-то начало предательски потягивать. Он удивился своей тревожности, чувству, которое не испытывал со времен защиты диплома и первого поцелуя. Подошел к бару и попросил еще бокал игристого.
«Придется-таки сходить к экспонатам», – подумал Николай.
По стенам холла были развешаны холсты с обрывками пестрой одежды: из одного полотна торчала пола драпового пальто, ко второму прикрепили половину оранжевой футболки с надписью «Осознание», третья картина являла из себя связанные между собой в единое целое рваные капроновые колготки. Называлась инсталляция «Огни Москвы». Тощий, высокий молодой человек в черном гипнотически уставился на огромный латексный сапог, прибитый к полу. «Сила», – прошептал он, когда Николай, пытаясь понять причину его восторга, обходил экспонат.
На табличке, разъясняющей посетителям,
