пробормотала под нос, потом достала ключ и решительно отправилась открывать дверь.
– Что случилось? – не оборачиваясь спросила самый красивый травматолог по версии самого Костолома.
Костя решительно подвинул Прохорова и выступил вперед, картинно хватаясь за собственную грудь.
– Сердце остановилось при виде такого милого доктора. Меня спасет только ваш номер телефона.
Девушка медленно, словно в замедленной съемке, обернулась на голос, удивленно разглядывая пациентов. На секунду смущение сменилось растерянностью, как будто она совсем не умела флиртовать. Но она быстро взяла себя в руки. Отчасти от того, что на заднем фоне Прохоров начал мычать что-то нечленораздельное, жалуясь, что о нем опять все забыли.
– Сердце справа. Отойдите и дайте осмотреть вашего друга. Как вам не стыдно, ему плохо, а вы тут гримасничаете.
– Стыдно, когда видно, а показывать, собственно, и ничего, – Костя попытался растопить сердце девушки шуткой, но и тут не преуспел. – А этому что будет? До свадьбы заживет.
Доктор, не слушая балагура, заправила рыжие локоны под шапочку, помыла руки, быстрыми отточенными движениями надела перчатки.
– Как зовут пациента? – наконец обратилась она к Косте, в виду безмолвности самого потерпевшего.
– Прохоров, – тут же ответил он.
– А имя своего друга вы знаете?
– Может Прохор? – Костя растерянно почесал голову.
– Вы у меня спрашиваете?! – Ломову отчасти удалось вывести девушку на эмоции, но совсем не те, что он рассчитывал. – Подождите за дверью.
Костя же наоборот прошел вглубь кабинета, занимая место рядом с больным.
– Не-не, я тут, у окошка, с вашим фикусом постою, вы меня даже не заметите.
Ему даже подумалось, что он сдает: такую чушь несет рядом с ней. Давно такого не было, да и его намеки на знакомство всегда понимали с лету и поддерживали.
Костя смотрел как Рыжик наклоняется к лопоухому и нежно ощупывает его челюсть.
“Изящная тонкая шея, серьезный взгляд, а еще этот белый халат. Только болезный портит картину, пожирает ее глазами, еще и в вырез пытается заглянуть, собака сутулая”.
Костя разозлился. От чего и сам не понял. Наверное, потому что впервые за долгое время на него совершенно не обратили внимания. Руки зачесались еще чего-нибудь сломать не-Прохору.
“Хорошая идея. Только ломать надо в ее смену. Кстати, интересно, как у них тут? Сутки через трое? Смены?”
Пока Прохоров пытался заглянуть в декольте, Ломов старался рассмотреть бейджик.
– Вдохните.
Щелчок. Лопоухий не успел ничего понять, как его челюсть вернулась на законное место. Нежные руки солнышка творили чудеса. Она проверила свою работу и принялась заполнять свои бумажки, задавая вопросы пострадавшему.
– Я Максим, – первым делом заныл этот ябеда.
– Максим, где вы получили
