ничего утешительного. Где она, неизвестно. Такар будет искать. Мы…
– Всссе будем иссскать, – Захри шагнул ближе.
Стал внимательно присматриваться к его жене, они переглянулись, и Саха озвучил общую мысль:
– На Лере заклятье. В тот момент, когда Асю затянуло в портал, она оказалась рядом, и на нее отзеркалило.
– Какое… заклятие? – с трудом заставил себя выговорить Далгет, глядя на обоих.
– На смерть, – мрачно хмыкнул Саха. – Людская магия. Все подробности потом. И ты не волнуйся, Эрида показала, как снять.
У него руки непроизвольно стиснулись, а из груди вырвалось шипение:
– Ктосссссшшш?!
– Мы найдем того, кто это сделал, брат.
Все это время Лера плавала в какой-то черной пропасти, заполненной ядом сожалений. И не могла выплыть. Чувство вины, отчаяние, страх…
Обрывки фраз.
– Уссстрой ее поудобнее, братссс…
– Подожди. Сейчас… Снимай!
Что происходит? Зачем? Дайте ей умереть…
И вдруг в это душившее ее отчаяние прорвалось лучом:
– Жива.
Кто-то тряс ее и повторял:
– Ася жива, ты слышишь!
Она смогла вынырнуть и открыть глаза. Успела улыбнуться сыну и братьям, но сил было так мало.
– Жива?.. – прошептала еле слышно.
И заснула.
Они не ушли, так и остались в комнате, смежной со спальней, в которой спала Лера. Его ИматАани теперь была в безопасности, но Далгет все равно не решался оставить ее одну. Все время был рядом, чтобы если что… Не дай Бог.
Надо было сосредоточиться.
Из того, что Далгет узнал от братьев, картина вырисовывалась неприятная. Они прозевали у себя под боком нового врага. Незаметного, оттого более опасного.
– Чем занят Такар? – спросил он.
– Поисками занят, – поморщился Саха. – Просил тебе передать…
– Оставь, – перебил он брата.
Сейчас не время выяснять, кто и насколько виноват. Надо было найти Асю.
Все разошлись, а Такар еще стоял на площади перед архивом. Уже и свет магических факелов поблек и погас, площадь теперь освещали одни фонари. Тускло блестели камни брусчатки под ногами.
Ритуал поиска по крови дал гораздо больше вопросов, чем ответов.
Наступила ночь, а ему некуда идти. Он внезапно оказался вне времени и пространства. Как пассажир, потерявший свой поезд и оставшийся в одиночестве в глуши. В первый момент еще кажется, что все поправимо, немного усилий, и ты нагонишь, вернешь…
Но осознание, что путь будет долгим и трудным, уже пришло. Боль душевная ощущалась физически. Пойти к Далгету, пытаться объяснить? Он просто не мог показаться ему на глаза. Возвращаться в свой клан? Мутило от одной только мысли.
Ему бы закрыться, побыть сейчас одному, как-то уложить это в себе. Проораться, выдохнуть. Реветь хотелось
