style="font-size:15px;"> И это большая редкость.
Чаще всего особенные люди – первоклассные отморозки.
У него дергается угол рта.
– Я знаю, что сказано в твоем досье. Я не об этом спрашивал.
Он не дурак: в жизни ему достаточно лгали, чтобы научиться определять на слух, что правда, а что нет.
– Сколько тебе лет на самом деле?
Я смотрю ему в глаза, гадая, к чему он клонит.
– Двадцать два.
Он медленно кивает, массируя большим пальцем ладонь другой руки, размышляя.
– Итак, ты был призван в армию… в пятнадцать? Солгал о своем возрасте? Такой молодой.
Я пожимаю плечами.
– В призывном пункте особо не разбирались. Я был высоким, крепким и умел драться.
– Ты был ребенком.
– Я не был ребенком, Ваше Высочество. Не больше, чем вы.
Детство – это когда ты должен наделать ошибок, понять, кто ты, кем ты хочешь быть. Тебе дается официальное разрешение побыть ослом. У меня не было такой привилегии, как и у Николаса. Наши судьбы были предрешены еще до нашего рождения. Разные судьбы, конечно, но независимо от того, растешь ты в конуре или во дворце, ожидания и требования окружающих, как правило, довольно быстро убивают в тебе невинность.
– Почему ты ушел из дома таким юным?
Теперь моя очередь ухмыляться. Потому что я тоже не дурак.
– Вы знаете почему. В досье об этом тоже написано.
Я умею распознавать отморозков, потому что сам из таких. Преступники не особенно везучие. Мелочные, хитрые, достаточно отчаянные и поэтому опасные – из тех, кто улыбнется тебе в лицо, похлопает по спине, а потом всадит в спину нож, как только ты отвернешься.
Мой дедушка умер в тюрьме – он сидел за убийство, совершенное во время вооруженного ограбления. Отец тоже умрет там, и чем скорее, тем лучше – он сидит за непредумышленное убийство. У меня есть дяди, которые сидели за самые разные вещи, двоюродные братья, которых убили средь бела дня прямо на улице, и тети, которые, не задумываясь, отправили своих дочерей на панель.
К тому времени, когда мне исполнилось пятнадцать, я понял, что, если останусь в этой дыре, мне конец. И тогда у меня будет только два пути: в тюрьму или на кладбище.
Ни один вариант меня не привлекал.
– Что это на самом деле значит? Все эти вопросы?
Всегда лучше сразу переходить к делу, прямо и быстро.
Его серо-зеленые глаза фокусируются на мне, он изучает меня, чуть ссутулив плечи, как будто на них сидит слон.
– Теперь, когда Генри у меня в руках, королева хочет, чтобы мы вернулись в Весско, через два дня. Ты же знаешь.
Я киваю.
– Я хочу взять Оливию с собой домой на лето.
Какое-то время я сомневался в этой симпатичной нью-йоркской булочнице. Она вложила всякие идеи в голову Николасу, сделала его безрассудным. Но она хорошая девушка – трудолюбивая,
