Леворукий осклабился: – Мне же кого-то вместо них нанимать. Расходы, дорогая! Расходы!
– Цверга тебе бесхвостого, а не восемьсот гата, – Лем скрестила руки на груди. – За такие деньги я найду пятерых добровольцев, которые их скрутят, пока ты не видишь.
– Хрен! – отрезал пират и пригрозил: – Запишу во враги!
– Тогда предлагаю остановиться на трех сотнях, чтобы не ссориться.
– Согласен скинуть до шести с половиной. Раз у них гнилые мозги и за веселье, что ты устроила с Эйцвегом.
– Подниму до четырех. Мое последнее слово.
– Ты выкручиваешь мне руки, жестокая, жестокая красотка, – он печально развел собственными, способными с легкостью гнуть кочерги. – Идет. Тебе точно нужны только головы?
Константин хмыкнул:
– Она пошутила. Нам целиком.
– Хочу поговорить с ними насчет Измаила и его подельников, – кивнула капитан. – Ничего сам о нем не слышал?
– Уже сказал: сдрыснул Измаил, – нетерпеливо огрызнулся пират. Он смял в кулаке портреты и метко отправил в печной зев. – Декс, ты как первый день в Вердиче. Инфой торгует Знаток. Не хочу перебегать ей дорогу.
Леворукий наклонился вперед и подмигнул:
– Но вроде остаток вещичек пухлик кому-то не чужому оставил, смекаешь?
– Я с ней переговорю, – благодарно ответила Лем. – Кстати, должна тебя предупредить: следующие дни в окрестностях ожидаются повышение температуры и таяние снегов.
– Беру билеты в первый ряд. Ну, гони деньги и… – пират поманил ее пальцем: – Поцелуешь за скидку?
Лем достала из внутреннего кармана гата и на глазах у Леворукого отсчитала четыре сотенных купюры. Прижав их к столешнице большим пальцем, она наклонилась и свободной рукой поймала пирата за рубашку. Он подался вперед, уверенно поцеловал приоткрытые губы, вытащил деньги – и утробно зарычал, когда капитан запустила пальцы в его жесткую черную шевелюру.
Подручные пирата обменялись смешками. Под этот развязный аккомпанемент Лем разжала пальцы.
– Не задержишься? – Леворукий выпрямился, заталкивая купюры в карман штанов.
– Некогда, – извинилась она. – Плеснешь мне бренди?
– А твоему пацану чего?
– Кофе, – коротко сообщил механик.
Пират махнул рукой, и один из его подручных зычно позвал кабатчика.
– Вижу, тебя на шваль потянуло, – наклонился к уху капитана Константин, когда Леворукий скрылся в коридоре.
– Записался в защитники альконских патриархальных ценностей? – не осталась она в долгу.
Между подручными протиснулся тщедушный человек с бокалом бренди в одной руке и большой чашкой в другой. От кофе пахло гарью, и Лем мстительно улыбнулась, передавая Константину напиток. Механик в ответ выразительно покосился на бренди, намекнув, что бывает и хуже.
Едва
