что бывший борец, или боксер… хмм… тут они называются «кулачники», это всплыло из моей памяти. Да как ни назови – все равно понятно. Призовой боец, который часто выступал на арене. Нос сломан, уши переломаны, лицо – сплошное поле битвы, в рытвинах и косогорах. Красивым мужика точно не назовешь. И похоже что о защите, уклонах и нырках тут имеют само что ни на есть зачаточное представление.
Впрочем – что я на самом деле знаю об этом мире? Может как раз из-за такой кровавой мясорубки люди и ходят на представления с призовыми бойцами. Только в отличие от тупого американского реслинга здесь проходят самые настоящие бои. Этот боец похоже что вышел в тираж, и теперь, «на пенсии», подрабатывает телохранителем-охранником у богатого менялы. Ну а чего – делать ничего не надо, башку под удары подставлять не надо, стой, скучай, и всем своим видом демонстрируй готовность броситься на защиту капиталов своего господина. Лафа, а не работа!
Мы с менялой заперлись в его будочке, он выложил на стол свои капиталы, готовясь совершать сделку, и у нас пошла оживленная торговля, начавшаяся с пятнадцати процентов с каждой совершенной сделки. Я постарался доходчиво объяснить почтенному черножопому христопродавцу, что его наглые притязания он может засунуть в задницу своему перемятому как пластилин охраннику, и после получаса закатывания глаз, стенаний, хруста пальцами и жалобных причитаний на тему: «Как мне тогда жить, если я раздаю свои деньги направо и налево» – мы все-таки пришли к десяти процентам. Максимальной марже, которую берут менялы по всей территории Империи. Этот местный Перельман а-ля Рабинович сдался только после того, как я сказал, что мне все надоело, и что я сейчас точно пойду к другому меняле. И что прислала меня Аурика, сказала, что он надежный бизнесмен и не собирается меня так уж откровенно надувать. Почему-то при упоминании Аурики он слегка погрустнел, но… в общем-то все у нас с ним получилось. За вонд мне причиталось восемнадцать статеров, и два статера из них я разменял на файты, файты на полки. С меня удержали справедливую цену (я все внимательно пересчитал), так что скоро я шагал по улице, нагруженный монетами так, что мой пояс очень даже ощутимо потяжелел.
Ограбить прямо в лавке меня никто не попытался, потому я сделал вывод – скорее всего это произойдет чуть позже, где-нибудь по дороге в квартал ремесленников. Именно туда меня направила Аурика. Но скорее всего она будет в этом деле совершенно ни причем. Потому этот меняла так погрустнел. Вероятно представил, как ему придется оправдываться перед ней.
Почему я решил, что меня должны ограбить? Да это же очень просто! Одинокий парень шестнадцати лет, представитель расы, которая известна своей религией, требующей непротивления насилию. Он нагружен довольно-таки крупной суммой денег, которая очень даже хорошо распределяется на несколько потребителей. Нужно только шепнуть кое-кому компетентному в этих делах, и за ворком тут же установят наблюдение, пустят за ним «топтунов». Ну и как только представится возможность
