взвешивает им рахат-лукум. По красному лицу Дарьяни было заметно, что бреется он тупой бритвой. У Карима слюни так и текли изо рта. А Али, как увидел Марьям, выскочил из лавки и заявил ей:
– Твой кредит закрыт, но проблем нет. Отцовы деньги целы. У меня все-все-все в полном порядке.
– Кто это сказал, что мой кредит закрыт? Я у тебя не одалживалась.
Али притянул к себе голову Марьям и тихо сказал ей:
– А конфеты – помадки – кто ел? Причем в таком количестве! Сказать? Девочки девятого класса школы «Иран»! Ты думаешь, только ты одна сыщица?
Марьям словно что-то поняла в этот момент и, посмотрев на Али, сказала:
– Так-так. Но я покажу одному безусому турку, к чему приводит любопытство.
И она пошла дальше. Потом обернулась и добавила:
– Тебя за язык никто не тянул, болтун! Но ты сам усугубил свою вину.
– Я ни в чем не виноват! Это ты виновата по уши…
– Я?.. Что бы я ни делала, я для задорожных ничего не покупала, честь семьи не роняла!
Услышав приветствие Карима, Марьям замолчала. Поджав губы, она неохотно поздоровалась с ним и пошла в сторону своей школы. По дороге размышляла об этом закрытом кредите. А проходя мимо семерых слепцов, услышала от первого из них:
– Семи слепеньким на пропитание… Не будь жадной, сестрица!
Марьям остановилась. «Интересно, откуда слепой знает, что идет девушка, почему назвал меня сестрицей?» Посмотрев на него, увидела пустые глазницы и вздрогнула. Достала из кармана бирюзового платья несколько монет и, помянув Аллаха, дала их первому слепому. Он приложил монеты к своим закрытым векам, потом поцеловал их и дрожащим голосом воскликнул:
– Аллах да вознаградит тебя!
Марьям подождала, пока последний слепой переберется вперед. И отдала все свои почерневшие монеты. Глазами измерила расстояние: «Семь-восемь пядей! – И рассмеялась про себя: – Еще два-три дня, и Фаттахи избавят эту улицу от семерых слепых…»
Входя в школьный двор, она услышала, как зазвенел звонок. Девочки стояли рядами. На каждые десять – одна-две в платках. Девочки девятого класса, которых Марьям позавчера угостила конфетами, расступились, освобождая ей место. В классе их было пятнадцать, и только Марьям и еще одна девочка в платках. В других классах над теми, кто в платках, подтрунивали:
– Тебе не жарко там, под одеялом?
– Ты там одна, кстати?
– Какие новости там у вас?
– Ты вообще нас слышишь или нет?
Одной девочке в платке начали растолковывать так, словно говорили с глухонемой, жестикулируя пальцами и чересчур сильно двигая губами:
– Как бы чу-жой не у-ви-дел! Будь ос-то-рож-на!
Марьям боялась, что ее тоже будут дразнить, но никто этого не делал. Разошлись по классам. Первым уроком был шариат. Эта учительница была единственной,
