сапфир и мухомор.
Крылом нетопыря я размешаю зелье.
Приправлю серой, с правильною целью.
Хлебнешь лишь раз и большего не надо,
Забвенье станет лучшею наградой.
Та, с кем проснешься утром ты,
Займет твой разум сердце и мечты.
При последних словах Аэрин бросила в котел волос графа и капнула каплю своей крови. Жидкость в котелке забурлила, становясь сначала грязно-зеленой, затем кроваво-красной и только потом небесно-голубой с перламутровым отливом. На поверхности плавали пять небольших кристалликов, больше всего похожих на кристаллики соли. Девушка зачерпнула их ложкой и положила в небольшую коробочку. Улыбнулась и, оставив коробочку на столе, вышла из лаборатории. Теперь осталось только добавить один кристаллик в любую жидкость, чтобы испытуемый мгновенно влюбился в ту, которую первой увидит, открыв утром глаза, будь то королева или последняя нищенка. А зная похотливый характер своего потенциального жениха, ведьма не сомневалась, где и с кем утром проснется граф. Аэрин знала все о графе. О его неуемной страсти к игре, многочисленных любовницах, а также постоянных посещениях борделей и мест сомнительной репутации. Однако ее отец сквозь пальцы смотрел на так называемые «шалости» лорда, думая, что тот сразу остепениться, как только женится. И только Аэрин понимала, что граф никогда не изменится. Такие не меняются. Она знала, что граф не любит ее, ему нужны деньги ее отца. Ну и, конечно, он хотел получить в свою постель такую роскошную женщину как она. Именно эти слава он сказал своим друзьям, когда они пили в одном из кабинетов дорогого ресторана. Год назад Аэрин стала невольной свидетельницей этого разговора, но услышав первую фразу, осталась дослушать до конца. Граф был груб, и похоть прямо стекала с его языка. Он говорил, как будет приятно объездить такую норовистую кобылку, а потом в подробностях поведал друзьям, как он это будет делать. Мужчина даже пообещал, что разрешит им позабавиться с ней, когда она надоест ему самому. Его друзья смеялись над его словами, они казались им смешными, но девушке было совсем не до смеха. Слова графа были неприличными, вульгарными, циничными и, услышав его откровения, Аэрин почувствовала себя так, словно вывалялась в помойной яме. Услышав скрип стульев, ведьма поспешила уйти, чтобы не быть застигнутой за таким неблаговидным делом, как подслушивание. Когда она рассказала о подслушанном разговоре сестре, та не приняла ее слова всерьез. Абигаил убедила ее в том, что Аэрин все неправильно поняла.
– Наверняка он говорил о какой-то девке из борделя, – сказала сестра.
– Но, Эби… – попробовала перебить ее Аэрин. – Я своими ушами слышала свое имя.
– Рина, – рассмеялась Абигаил. – Ты не единственна, кто носит это имя. Или ты думаешь, что проститутка из борделя не может носить такое же имя, как высокородная леди.
– Нет, но… – Аэрин растерялась. Абигаил говорила очень убедительно. К тому же граф
