обсуждали. Заметив меня, они замолчали и подозрительно посмотрели в мою сторону.
– Эй что ты здесь делаешь, бродяга! – воскликнул тот, кого называли Илларионом.
Только в тот момент я более внимательно всмотрелся в его грубое лицо.
– Я не бродяга, господин.
– А кто же ты? Говори!
– Свободный гражданин Афинского Полиса, моё имя – Дионис.
– Дионис… вполне романтично, – усмехнулся хозяин Галактиона, – а теперь иди своей дорогой, Дионис, и не мешай государственным мужам обсуждать то, что они считают нужным.
Софокл подошёл ко мне и улыбнулся. Мы обнялись.
– Ты ли это, Дионис? Какими судьбами здесь, в Афинах?
– По делам, – коротко ответил я.
Мне совсем не хотелось рассказывать свою историю перед этими высокомерными людьми. Но в этот момент Софокл неожиданно обратился к председателю собрания – маленькому старичку в сером хитоне.
– Это – мой приятель. Он со мной.
Мы отошли в сторону.
– Что здесь происходит? – спросил я, всё ещё оглядываясь на толпу.
– Сегодня утром здесь в порту нашли убитого раба. Они думают, его выбросили с корабля финикийцев, который, стоял здесь накануне.
Я напрягся.
– Так, значит, они всё видели?
– Нет, увы, никто ничего не видел, Дионис. Просто…..окровавленный труп раба самого архонта Афин – это уж слишком. Финикийцы совсем обнаглели, и пора бы им дать отпор.
Я сжал кулаки:
– На том корабле….на одном из них была моя мать. Они хитростью заманили её, чтобы продать в рабство.
Софокл долго молчал, видимо, обдумывая полученную только что информацию, затем похлопал меня по плечу.
– Приятель, кажется, я знаю, что тебе сейчас так необходимо, – произнёс он.
Я с удивлением уставился на него. Действительно, Софокл так сильно напоминал мне бога Аполлона, каким его изображали на статуях многие знаменитые скульпторы Афин. У меня даже сложилось впечатление, что он неоднократно позировал мастерам, потому что каждая линия его тела была безупречна.
Впрочем, как мне говорили, и я мог бы служить моделью для божества, но я никогда не считал себя совершенством в отличие от Софокла, которого выделяло некоторое высокомерие и тщеславие, что бывает характерно для детей чиновников приближённых к архонту.
– И что же мне нужно, Софокл? – спросил я.
– Идём со мной, Дионис. Я познакомлю тебя с одной красавицей-гетерой, уж она-то сможет развеять твою печаль.
– О чём ты, друг? Именно сейчас мне нужно решить мою проблему, а не искать её на дне фиала.
Брось, Дионис, пара глотков добротного вина тебе не повредит.
В тот день я подчинился Софоклу, потому что действительно чувствовал себя потерянным и не знал, что делать. Я даже не мог
