целью получения определенных преференций. Ее Жорка учился на третьем курсе пехотного факультета, а она только-только поступила на первый курс. Все дело крылось в том, что женатым курсантам, в отличие от холостых их собратьев, предоставляли право увольняться до утра…
– Ах, Зимин, как я тебя… – вздохнула Оля мечтательно.
Приведя интимную прическу в полный порядок, девушка, демонстрируя отличную растяжку, вытянула ногу к подоконнику, поставила на него пятку, присела, разминая мышцы, снова взялась за станок и принялась за бритье ног…
Позади с грохотом раскрылась входная дверь, оббитая железом, живо потянуло удушливо жарящим сквозняком.
– Дашка, кого к нам принесло? – выкрикнула, не оборачиваясь, Олька, но ответа не последовало, ибо курсант Чиж в это самое время валялась на кровати у себя в комнате.
– Э-э-э… – донесся до Ольги сдавленный мужской стон или возглас восхищенного помешательства, и она ошарашенно повернула голову в сторону двери, увидела чужого мужика.
– Обалдел? – выдохнула-выкрикнула обозленно Оля. – Куда прешь, остолоп! Это бабская общага! Тут всяким козлам вход строго воспрещен! Сгинь, нечистая сила! Изыди, сатана!
Придя немного в себя, капитан резво отшагнул в сторону и пропал из поля зрения. Олька, поморщившись, продолжила бритье, краем уха чутко прислушивалась к доносящемуся до нее тяжелому мужскому сопению, торопилась, нервничала.
– Чё ты хотел, капитан? – добрила одну ногу и приблизилась Оленька на цыпочках к дверному косяку. – Чё приперся?
– Курсанта Левченко О. В. ищу я! – подал голос мужик. – Мне сказали на КПП, что это курсант из второй роты!
– Тебя не обманули, капитан… – моргала Оленька и пыталась всемерно сообразить, кому и зачем она вдруг понадобилась.
– И где я его могу найти? – откашлялся чужак.
– И на кой же ляд она вам всем сдалась? – поинтересовалась Левченко, затаила дыхание и всем своим ухом прильнула к косяку. – Чё она, вертихвостка этакая, уже натворила?
В коридоре послышалось нерешительное постукивание об пол военных ботинок. До капитана, наконец, дошло, что курсант Левченко на деле оказался вовсе и не парнем, а слыла всамделишней девчонкой, была молодой барышней.
– И чё мы это замолчали? – почувствовала Оля, как тревожно забилось в груди ее бедное сердечко.
– У меня к ней конфиденциальное дело! – отозвался, наконец, капитан. – Это напрямую касается ее дальнейшего прохождения службы! Больше ничего я вам, извините, открыть не могу! Служба! Совершенно секретное дельце у меня…
Почувствовав, что у нее ослабели коленки, Олька прислонилась к стенке, про все позабыла: и про то, что она не добрила левую ногу, и про то, что она стоит у двери нагишом, и про то, что не мешало бы ей одеться и предстать перед офицером по всей форме.
– Это я! – вынырнула Ольга из-за косяка,
